Я пошевелилась на стуле, не сводя с Алекса глаз.
— Как вы с Джейком, когда нашли это место?
Алекс кивнул, оглядывая стены домика.
— Да, было здорово, — тихо сказал он. — Это было отличное время. Многие сбегали в Мексику тогда. А некоторые в Альбукерк. Куда угодно, только чтобы повеселиться. — Уголок рта Алекса дрогнул. — Веселье стало чем-то, недоступным отцу.
Я наблюдала, как Алекс постукивает вилкой по столу, не рискуя задать вопрос.
— Как он погиб? — наконец спросила она.
Ритм постукивания не изменился.
— Ангел вырвал его жизненную силу. Отец умер от обширного инфаркта.
— Ты был там, — сказала я, внезапно почувствовав это. Я потянулась к его руке и сжала ее изо всех сил. — О, Алекс, мне так жаль…
Алекс кивнул, его челюсть сжалась.
— Да, это было… ужасно. Но все же он погиб сражаясь… Думаю, ему бы это понравилось.
— Должно быть, ты очень гордишься им, — мягко сказала я. — И он наверняка гордился тобой.
Алекс внезапно рассмеялся.
— Он всегда говорил, что я задира и нахал… Но он был горд, это правда. Он гордился мной. — Алекс взглянул на меня и улыбнулся, сжав мои пальцы. — Хватит обо мне, — сказал он, откидываясь на спинку стула. — Теперь твоя очередь. Чего о тебе я еще не знаю?
Внезапно мне очень захотелось рассказать ему о моей матери. Я подтянула колено к груди.
— Ну… ты не знаешь, как мы с мамой оказались у тети Джо.
Алекс покачал головой.
— Не знаю. А как?
— Мы жили в Сиракузах, — сказала я, проводя рукой по деревянной поверхности стола. — Маме платили социальное пособие. Все знали, что она не в себе — то есть ей даже поставили диагноз и все такое — но никто кроме меня не знал, насколько все плохо. Она умела… делать вид, что все в порядке, когда вокруг были люди.
Я рассказала ему, как маме становилось все хуже и хуже, так что к семи-восьми годам я уже готовила для нас обеих, занималась стиркой и уборкой.
— Я всегда старалась держать дом в полном порядке, — сказала я. — Так что если кто-то заходил, он не мог догадаться, что что-то не так. Я ходила в школу каждый день и занималась… всем.
Я замолчала, вспомнив, как садилась в самый конец школьного автобуса и постоянно оглядывалась на наш маленький потрепанный домик, волнуясь за маму и думая, как она будет одна целый день.
— Что произошло потом? — тихо спросил Алекс.
— Однажды, когда мне было девять, я вернулась из школы и обнаружила, что мамы нет. — Я взглянула на Алекса, стараясь улыбнуться. — Я ждала несколько часов, не зная, что делать. Я не хотела, чтобы кто-то узнал правду, но… мне было очень страшно. Так что я позвонила в полицию, и они приехали. Оказалось, что тем вечером они нашли ее — она просто бродила по улицам, по проезжей части, ничего не понимая и не зная, кто она такая.
Алекс потянулся вперед и крепко сжал мою руку, не говоря ни слова. Я выдохнула.
— В общем, они положили ее в больницу, а меня отправили в интернат, и это было… ужасно. Я провела там почти месяц.
— А что же твоя тетя? — спросил Алекс. Его пальцы были очень теплыми по сравнению с моими.
Я пожала плечами.
— Не знаю. Я не знала, где она живет, но, думаю, они нашли ее довольно быстро. Наверное, всем просто нужно было время, чтобы решить, как быть дальше.
— Ты хочешь сказать… она бросила тебя в интернате на месяц? — голос Алекса сделался жестким.
Я медленно кивнула, вспомнив крошечную комнату, в которой мы жили вдвоем с девочкой по имени Тина. Она вечно хотела говорить со мной, а я не хотела говорить ни с кем. Я часами лежала на кровати и смотрела в потолок. Я ненавидела интернат.
— Ага, — сказала я наконец. — То есть я не знаю, как она жила и чем занималась, и, думаю, для нее это было… большим потрясением, когда на нее вдруг свалился девятилетний ребенок. — Алекс промолчал, и я продолжила: — В общем, через некоторое время она приехала и забрала меня, так что я отправилась с ней в Понтакет. А потом, через пару недель, маму перевезли к нам. Врачи говорили, что ей нужен постоянный больничный уход, но у нас не хватило на это страховки. Думаю, такие вещи… довольно дороги. — Я опустила глаза. — Знаешь, я всегда ненавидела отца за то, что он сделал с ней. А теперь, когда я знаю, что она была для него просто… добычей и он не беспокоился о ней ни секунды, я ненавижу его в десять раз больше.
Не говоря уже о том, что я появилась на свет из-за него, что я — часть его. Я не могла произнести этого.
— Я знаю, — сказал Алекс. И по его голосу я поняла, что он и правда знает. Он понимал, что я чувствую, хотя я не произнесла всего вслух. Он сжал мою руку, повисла тишина. — Но ведь ты не как твой отец. Ты совсем не такая, как он. Ты всегда была рядом с ней, ты заботилась о ней больше всех на свете.
Я судорожно вдохнула, на меня накатили воспоминания.
— Она моя мама. Я люблю ее. Я просто… переживаю, что подвела ее тогда.
— Уиллоу. — Свободной рукой Алекс дотронулся до моей щеки. — Ты ведь знаешь, что это не так, правда? Ты справилась лучше, чем любой взрослый человек, а ведь тебе было всего девять. Ты сделала все, что смогла.
С силой выдохнув, я стиснула ладонь Алекса и прижалась к ней лбом.
— Спасибо. — Я с трудом улыбнулась. — Я никогда… не рассказывала об этом никому. Спасибо, что выслушал меня.
Алекс слабо улыбнулся.
— Я тоже никому не рассказывал об отце, — сказал он. Он вдруг потянулся вперед и поцеловал меня, а я нежно провела ладонью по его шее, благодарная, что мы нашли друг друга. Что даже несмотря на все, что случилось, на все опасности, которым мы себя подвергли… мы нашли друг друга, и это потрясающе.
— Слой смирно, — сказал Алекс.
— Я не могу! — воскликнула я. Я наклонилась над ручьем, все мои волосы были измазаны шампунем. Я визжала и хохотала, пока Алекс лил мне на голову воду из жестяной банки.
— О, нет! Она ужасно холодная!
Алекс тоже расхохотался.
— Это ты решила помыть голову!
— Мне пришлось, мои волосы выглядели отвратительно… Ты смыл шампунь?
— Нет, я только начал.
Я завопила, когда он вылил мне на голову очередную банку, а затем еще одну. Мои руки покрылись мурашками, а голова вся горела от обжигающего холода. Наконец, когда я уже собиралась махнуть рукой на эту затею и сказать Алексу, что мне все равно, будет ли моя голова мыльной, он сказал:
— Все, кажется, я все смыл.
Я почувствовала, как он оборачивает мои волосы футболкой, выжимая воду. Я медленно выпрямилась, дрожа от капель ледяной воды, стекавших мне за шиворот.
— Я больше никогда не буду мыть голову, плевать, что она выглядит ужасно.
Алекс принялся быстро тереть мои руки, усмехаясь.
— Ты каждый раз так говоришь.
— На этот раз это правда! Клянусь, эта вода на десять градусов холоднее, чем раньше.
Вернувшись в дом, я села на кровать, распутывая волосы и стараясь не намочить спальные мешки. Чистые волосы были большим облегчением, хотя после такого мытья они все перепутались. Алекс сел
