собирается уступать свое лидерство. Они были приблизительно равны по мастерству, но конь новичка бежал чуть-чуть легче и маневреннее. Кроме того, Кэрри не могла не заметить, что Клэй по натуре рисковый наездник, а Скотт, похоже, выбрал более безопасную стратегию.
Наташа Каннингем так переживала за своего фаворита, что даже боялась дышать. Возможность его проигрыша просто не укладывалось у нее в голове. Впрочем, как и. у многих девушек и женщин, собравшихся сегодня на довольно вместительных трибунах.
— Кажется, твой кузен выигрывает, — заметила Кэрри. — Давай же, Скотт! Быстрее!
Наташа возмущенно всплеснула руками.
— Этого не может быть!
— Как видишь, может, — спокойно ответила Кэрри, на удивление легко смирившись с проигрышем своего жениха и чувствуя себя виноватой перед ним.
В азартном стремлении догнать соперника Скотт выхватил плеть, а вот Клэй по-прежнему уговаривал своего «напарника». И подобная тактика себя оправдала: еще через две минуты Легкокрылый пересек финишную черту.
— Прекрасно! Просто прекрасно! — воскликнула Кэрри, не удержавшись от аплодисментов. — Интересно, он играет в поло?
— Разумеется, он не играет в поло! — фыркнула Наташа. — Всем, кроме тебя, известно, что нищие не играют в конное поло! Где же твоя верность Скотту, в конце концов? Невероятно! Аплодировать неудачнику, когда твой жених проиграл…
— Но Клэй победил достойно, — возразила Кэрри. — Не понимаю, почему ты так предвзято к нему относишься? Он наконец-то вернулся домой.
— Ненадолго, поверь мне. — Наташе никогда не удавалось скрыть свое раздражение, когда что-то шло не так, как ей хотелось. — Посмотрим, захотят ли с ним общаться. С мнением моего отца считаются все… без исключения.
Кэрри нахмурилась.
— Неужели вы собираетесь сделать его жизнь еще более сложной, чем сейчас?
— Обязательно! — Голубые глаза подруги зло сверкнули. — Клэй совершил большую глупость, решив вернуться в Австралию. Бьюсь об заклад, что дед сделал его наследником поместья, только чтобы досадить моей семье.
— По-моему, Клэй лишь стремится найти себе спутницу жизни, — Кэрри было приятно слышать, как зрители, вопреки недовольству семейства Каннингем, бурными аплодисментами и криками приветствуют Клэя. — Как видишь, люди на трибунах всегда готовы проявить искреннее уважение к победителю финальных скачек, кем бы он ни был.
— Посмотрим, что скажет на это Скотт. Заезд велся нечестно, — упрямо фыркнула ее собеседница, явно нервничая.
— Отнюдь. Конечно, Скотт не любит проигрывать, но я уверена, что он воспримет второе место достойно. — Кэрри старалась говорить убедительно, уже предчувствуя его возмущение: ее жених просто не привык проигрывать, ни в чем.
— Разумеется. Особенно когда я в красках опишу ему, как пылко ты восхищалась мастерством его соперника, — усмехнулась Наташа, спеша прочь, чтобы всласть посплетничать.
— Не сомневаюсь, что ты так и поступишь, — спокойно откликнулась Кэрри.
Любые угрозы по сравнению с предстоящей церемонией награждения, участие в которой ей в прямом смысле навязала мама, казались ей пустяками. Теперь Кэрри предстояло под пристальными взглядами тысяч глаз и яркими вспышками фотоаппаратов вручить Клэю заветный кубок.
Даже после двух лет работы в местной газете «Новости Джимбури» (только два дня в неделю, а остальное время она проводила в «Викторианских рассветах», выполняя многочисленные поручения отца) публичные выступления по-прежнему заставляли ее нервничать. Но Кэрри очень старалась справиться с волнением ради Патрика Кеннеди — самого доброго и мудрого начальника, который во многих отношениях заменил ей отца. Брюса Макневина никак нельзя было назвать заботливым родителем, хотя он и обеспечивал дочь материальными благами. Брюс постоянно сокрушался по поводу того, что Господь не дал ему наследника мужского пола, поэтому они никогда не были близки. Кроме того, он часто напоминал ей о том, что в будущем и поместье, и все хозяйство унаследует его племянник Алекс — на данный момент неопытный студент сельскохозяйственного колледжа.
Мать Кэрри отчаянно боролась с мужем за права дочери, но безрезультатно.
— Ты и сама знаешь, какими упрямыми могут быть мужчины, — после очередной ссоры с мужем говорила она ей. — Они считают, что женщины ни на что, кроме стирки, готовки и воспитания детей, не способны! Несправедливо! Неужели юный Алекс будет лучшим хозяином «Викторианских рассветов»?! Сомневаюсь…
— Дело в том, мама, что отец просто не хочет делиться собственностью нашей семьи с кем-то еще после моей свадьбы, вот и все. Для него это смерти подобно, — обычно отвечала дочь.
— Увы, твой отец слишком сосредоточен на поместье, — вздыхала Алисия Макневин и торопливо переводила разговор на другую тему.
Безусловно, Кэрри было неприятно странное (пренебрежительное, что ли?) отношение со стороны родного отца, но она верила, что по-своему он ее любит и выражает свои чувства как умеет.
А сейчас — в окружении радостной толпы, приветливо машущей ей, — ни о чем плохом как-то не думалось. Юбка шелкового нежно-желтого платья с чудесной цветочной вышивкой впереди (специально для этого случая заказанного Алисией у одного известного модельера) чуть колыхалась от теплого игривого ветерка. Кэрри не спеша шла к подиуму, где вот-вот состоится награждение победителя «Скачек Джимбури», щурясь от яркого солнца даже в шляпке. От матери ей достались светлые волосы, нежная, очень чувствительная к ультрафиолету кожа и выразительные карие глаза. Каролина Адриана Макневин внешне была совсем не похожа на отца и, честно говоря, никогда не задумывалась об этом.
Когда она проходила мимо Алисии, та заметила с улыбкой:
— Надеюсь, ты понимаешь, как тебе повезло? Скотт — твой жених, несмотря на все усилия Джулии свести вместе его и Наташу!
Кэрри лишь развела руками. Сколько можно напоминать ей об этом всем известном факте?! Особенно радовался предстоящему событию ее отец, довольный тем, что она выполнила наконец свой дочерний долг, пусть и косвенно, но укрепив семейное благополучие. Конечно, Скотт Харпер — один из самых завидных женихов, наследник крепкого скотоводческого хозяйства, страстно влюбленный в нее, но иногда она чувствовала себя как в ловушке.
Клэй был приятно удивлен тем, что столько людей спешат поздравить его с победой. Многие старожилы похлопывали его по плечу и говорили, что он очень похож на своего отца, которого они прекрасно помнят. А одна милая пожилая дама даже справилась о здоровье его матери. Клэй с грустью ответил, что она скончалась. А вот самоуверенный и заносчивый баловень судьбы Харпер, конечно же, не унизился до поздравлений. Хотя, честно говоря, Клэй на это и не рассчитывал. Как гласит известная поговорка, леопард никогда не меняет шкуры. С тех пор как Клэй вместе с родителями уехал из Австралии, прошло уже двадцать лет, но светловолосого крепыша Скотти, который обращался с ним как с ничтожеством, хотя остальные мальчишки охотно принимали его в свою компанию, он так и не смог забыть. Тем слаще была его сегодняшняя победа. Еще одним сюрпризом стала новость о том, что Кубок Джимбури ему вручит Каролина Макневин — невеста Скотта. Клэй помнил ее очаровательной светленькой девчушкой. Неужели это чудесное создание выросло и согласилось стать женой такого человека, как Харпер?
Народ стал расступаться. Клэй обернулся и замер в немом восхищении, любуясь тем, какой редкой красавицей она стала. Каролина не шла, а плыла. Чтобы совладать с внезапно нахлынувшими эмоциями, он застыл с каменным лицом.
— Джеймс Каннингем! — Ее лучезарная улыбка с первого мгновения запала ему в душу. — Добро пожаловать домой. Меня зовут Кэрри Макневин.
— А мы знакомы, Каролина, — как можно спокойнее откликнулся он, все еще находясь под впечатлением ее совершенной красоты. — Помнишь: раньше каждый раз при встрече ты улыбалась и
