Горькая правда обжигала ей сердце.
Бог простит — Сюзанна не любила Мартина, но не могла покинуть «Беллемонт». Она скакала на лошадях, наслаждалась ежедневными прогулками по виноградникам. Ее дочка выросла здесь. А Мартин соблюдал свои интересы. У него была работа, за которую тесть щедро платил ему, прекрасный особняк, один из лучших на австралийской земле, который назывался и его домом.
— Куда подевалась гордая Сюзанна, моя маленькая мятежница? — издевательским тоном поинтересовался Ник.
— Ник, я должна идти, — с отчаянием произнесла Сюзанна.
Он протянул руку и обхватил ее хрупкое запястье.
— Почему ты так напряжена?
— И ты еще спрашиваешь! — воскликнула Сюзанна. — Совсем недавно я потеряла в автокатастрофе мужа. Вместе с ним в машине находилась другая женщина. Я лишилась своего дома. Не просто дома, а родового гнезда. С моим отцом случился удар. И ты спрашиваешь, почему я подавлена?
— Меня интересует причина твоего сегодняшнего состояния, — ответил он резко. — Все остальное я знаю.
— Отец по-прежнему ненавидит тебя, Ник — произнесла Сюзанна надломленным голосом.
Его смуглое лицо напряглось.
— Мне это глубоко безразлично. Ты знаешь причину его ненависти. Твоя мать бросила его. Сбежала. Тебе он никогда не позволит сделать тоже самое.
— В любой момент с ним может случиться еще один удар. Я не хочу быть тому причиной.
— Сюзанна, не бери вину на себя. Твой отец жил полной жизнью. Я помню, как он вышел из себя, когда доктор сказал, что ему придется бросить курить и ограничить потребление алкоголя. Ты совершенно непричастна к состоянию его здоровья, но зато причастна к серьезному обману.
Сюзанна напрасно попыталась высвободить свою руку.
— Я не знаю, о чем ты говоришь.
— Да нет, знаешь. И будь я дикарем, я бы сомкнул свои пальцы у тебя на горле.
— Никогда не думала, что ты можешь быть жестоким. — Она дрожала, а сердце отбивало дробь.
— Я тоже, — усмехнулся Ник, — пока не увидел лицо моей дочери.
С силой отдернув руку, Сюзанна откинулась на спинку кресла и скептически рассмеялась.
— Значит, ты захотел встретиться со мной, потому что решил, будто Шарли — твоя дочь?
— Я знаю это наверняка, — прорычал Ник. — Она носит имя моей матери. У нее глаза моей матери. Замечательные сине-зеленые изменчивые глаза. Господи, Сюзанна, неужели никто не заметил этого?
Страх овладел ею.
— У Шеридан, сестры Мартина, глаза такого же цвета.
Рука Ника, лежавшая на руле, сжалась в кулак.
— Я говорю о необычных глазах, Сюзанна. Твои замечательного фиалкового цвета. Все остальное Шарли унаследовала от тебя — лицо, волосы, длинные и стройные руки и ноги, — но глаза у нее от моей матери. Ты не можешь никуда от этого деться.
— Нет, могу! — Она отрицательно завертела головой, волосы взметнулись облаком. — Ты ошибаешься. Шарли — дочь Мартина.
— Не лги, — холодно произнес Ник.
Сюзи пристально посмотрела на него.
— Ты так сильно хочешь иметь ребенка, что принял бы даже моего?
— И моего. Не делай из меня дурака. Шарлотта просилась ко мне в объятия… Почему, Сюзанна? Ты спросила себя об этом? Она оставила длинный волос на моем пиджаке. Я спрятал его в конверт. У меня огромные связи среди медиков. Ты слышал об анализе на ДНК? Мне нужен всего лишь волос Шарлотты, чтобы заявить о правах на нее.
— Ты сумасшедший… — пробормотала она.
— Сумасшедшая ты, раз продолжаешь разыгрывать этот дурацкий спектакль, — грубо прервал ее Ник. — Почему ты так обошлась со мной? Почему прятала от меня моего ребенка? Ты знаешь, какую невероятную боль я испытываю? Все эти годы я был одинок, Сюзанна.
— Одинок? — нервно хохотнула она. — Каждый раз, когда я видела тебя на снимках в журналах и газетах, с тобой была какая-нибудь женщина. Ты создал огромный бизнес. Ты мультимиллионер, можешь позволить себе купить «Беллемонт».
— Я вкалывал, как раб. — Его глаза сверкали. — Это далось мне дорогой ценой.
Сюзи отвела взгляд.
— Ник, Шарли — не твоя дочь.
— Кого ты пытаешься выгородить, Сюзанна? Себя? Ты поступила непорядочно. Мартину, должно быть, доставляло огромное несчастье сознание того, что Шарлотта не была его дочерью.
Ее голос зазвучал громко и отрывисто:
— Ни разу за всю нашу совместную жизнь он не обвинил меня в этом.
— Полагаю, ему было слишком больно, — возразил Ник. — А что ты скажешь об отце? Как ему удавалось скрывать от тебя свои подозрения?
— Прекрати! Шарли — моя дочь. Она мое отражение.
— Не смею спорить, — кивнул он.
— Ник, я должна вернуться домой.
— Не хочешь, чтобы Шарлотта осталась под присмотром твоего отца? Странно, принимая во внимание, что она, вероятнее всего, уже спит. — Ник посмотрел на дом. — Вот возьму и увезу тебя сейчас, просто заведу мотор.
Сюзанна вцепилась пальцами в его плечо.
— Пожалуйста, не надо, Ник.
— Думаю, ты провела весь день в споре с отцом, — усмехнулся он. — Я знаю, какое сильное влияние он оказывает на тебя. Почему ты не заимела свой собственный дом? Разве Мартин ничего не оставил тебе?
— Мартин совершил слишком много ошибок…
— И не последняя из них — женитьба на тебе, грубо сказал Ник. — Поэтому он проводил время с другими женщинами? Мартин не мог вынести того, что ты не любила его.
Слезы наполнили глаза Сюзанны.
— Никто не имеет права так разговаривать со мной! — вспылила она.
— Я имею! — хрипло возразил Ник.
— И почему мужчины так любят властвовать? — вздохнула Сюзи. — Но сейчас ты не прав, впутывая меня. Это же состязание между тобой и моим отцом.
Ник резко развернулся и впился глазами в ее прекрасное лицо.
— Признаю, что сначала так и было. Это и толкнуло меня на дорогу к успеху. Мне были нужны деньги, огромные деньги, чтобы заставить страдать тех, кто обошелся со мной несправедливо. Но месть что кислота: она разъедает душу. Чувство мести, которое я испытывал раньше, теперь исчезло. Слишком много всего произошло. Твой отец мне больше не противник. Мартина нет. Бедный, несчастный Мартин был обречен безответно любить тебя. Твоя жизнь отравлена виной и ложью. А я? Для меня встреча с моей дочерью была как удар ножа в сердце.
Сюзи чувствовала себя затравленной, загнанной в угол. Она будто скользила по льду, а впереди ее ждал глубокий темный омут.
Ник между тем продолжал:
— Раньше ты никогда не лгала! — Он грубовато провел пальцем по ее подбородку. — Мы узнаем правду, Сюзанна. И тогда только Бог поможет тебе.
— Я сказала тебе все. Оставь меня в покое, Ник, — огрызнулась она. — Мне не нужна еще одна травма. Мы были вместе только однажды.
Однажды. О, память о тех страстных, бурных часах, проведенных с Ником, не покидала ее ни на день. Даже когда они занимались любовью с Мартином, она боялась назвать его Ником.
— Одного раза достаточно, чтобы заполнить всю жизнь, — резко сказал Ник. Он с трудом сдерживал
