встретиться со следователем и рассказать то, что ты рассказывал нам.
— Но деньги вы мне все равно заплатите?
— Да, если согласишься на наши условия.
— Мне, значит, придется только говорить?
Донован кивнул.
Джамал протянул руку через стол:
— Заметано, Джо.
Донован пожал протянутую руку. Принесли еду. Джамал с наслаждением съел свою порцию.
— Ну что, вкуснее, чем в «Макдоналдсе»?
— Угу, — промычал Джамал, запихивая в рот чипсы. — Жуть, какая вкуснотища.
Пока он ел, Донован внимательно на него смотрел.
— Сам-то откуда? — задал он вопрос.
Джамал поднял на него глаза, в которых тут же загорелась подозрительность.
— А зачем тебе?
Донован пожал плечами:
— Просто интересно.
— Из Стритхэма.
— Северный Лондон — знаю это место, — кивнул Донован.
Джамал уткнулся в тарелку.
— Потом были разные детские дома, приюты. Правда, я там жил недолго.
— Почему?
— Все время убегал. Хотел маму повидать.
— И что же произошло потом?
Глаза Джамала тут же подернулись дымкой. Он уставился в стол, заинтересовался сэндвичем, начал отламывать от него хлеб.
— Проблемы возникли. Она не смогла справиться, отослала меня обратно. — Что-то он там такое в этом хлебе обнаружил интересное, чего Донован не видел? — В конце концов я от них совсем убежал.
Донован кивнул.
Обед закончили молча.
— Что дальше? — спросил Джамал.
— Я должен знать, у кого сейчас диск. Тогда…
Лицо Джамала стало пепельно-серым.
— Не, старик, не надо… честное слово, не надо. Не могу я тебе сказать.
— Почему?
— Если бы мы с тобой не договорились, — сказал он очень тихо, — у меня были бы большие неприятности.
— Но ведь договорились. Этот человек просто не вписался в наш договор.
Джамал затряс головой.
— Нет, ты не понимаешь. — В голосе звучала боль, которая отразилась и на лице.
— Что ты хочешь сказать? Тебя били?
Джамал опустил глаза, ничего не ответил.
При взгляде на несчастного ребенка у Донована защемило в груди. В эту минуту у него созрело решение, о котором он, казалось, не думал.
— Слушай, Джамал. Я поселю тебя в гостинице, а газета будет за нее платить. Согласен?
Джамал посмотрел на него, в глазах зажглась надежда.
— А когда все закончится, помогу тебе найти постоянное жилье. Помогу наладить жизнь.
Взгляд мальчишки сделался подозрительным.
— С какой стати?
— А ты предпочел бы оставить все как есть? — пожал плечами Донован.
— Никто ничего не делает просто так.
Донован покачал головой:
— Не все.
— Значит, мне не нужно возвращаться к Отцу Джеку? Да?
— Этого человека так зовут — Отец Джек?
Джамал начал затравленно озираться. Донован даже подумал, что он сейчас сорвется с места.
Он почувствовал, как внутри закипает злоба.
— Почему ты его так боишься?
— Ты его не знаешь. Он меня изобьет. Сильно…
— Он к тебе пальцем больше не притронется, Джамал. — Злоба внутри теперь клокотала. — Ни он, ни кто бы то ни было еще. Обещаю. Только покажи, где живет эта мразь. Я сам возьму у него диск.
Джамал покачал головой.
— Мы возьмем такси. Тебе не нужно будет даже входить внутрь.
— Что ты собираешься делать?
— Я должен знать, где его найти. Это все, что от тебя требуется, — показать. Я этого так не оставлю. Он подонок, который способен только детей обижать. Посмотрим, как он себя поведет, когда нарвется на взрослого человека.
Джамал смерил Донована взглядом:
— Это будет очень трудно сделать.
— Пошли, — сказал Донован, швырнул на стол несколько купюр и поднялся.
Они вышли из кафе. Официантка резво подошла к столику, взяла деньги. Улыбнулась.
Ах, если бы все оставляли такие щедрые чаевые, подумала она.
И пошла по проходу, еще задорнее двигая бедрами.
13
Молот остановил машину под окнами девицы. В том же месте, в тот же час. Он знал, как ее зовут, но про себя предпочитал называть ее именно так — девицей. Так она больше напоминала объект — его объект.
Он устроился поудобнее, огромная спортивная сумка стояла на заднем сиденье. Он терпеть не мог таких вот заданий, не выносил ожидания. Чтобы как-то скрасить ненавистное время, вставил диск «Slipknot».[2]
Почти тут же в окошко постучали. Он вздрогнул от неожиданности.
Кинисайд открыл дверь, сел рядом на переднее пассажирское сиденье. Собрался что-то сказать, но остановился на полуслове, сморщился:
— Что это за вонь у тебя?
Молот пропустил его замечание мимо ушей. Кинисайд, поняв, что не дождется ответа, перешел к делу:
— Какие новости? Дай бог, чтобы хорошие, потому что я очень-очень недоволен.
Глаза Молота тут же превратились в два горячих угля. Он уставился куда-то вперед с совершенно бесстрастным, почти каменным выражением лица. Тело так напряглось, что казалось, начало вибрировать. Руль прогнулся от мертвой хватки.
— Недоволен? — почти прошептал он. — Чем, интересно?
— Гэри Майерс. Нашли тело.
— Слыхал.
— И тебя это нисколько не волнует? Это может иметь очень серьезные последствия.
— Для тебя. Надо было меня слушать. Закопали бы его. Дела надо делать правильно. Я не какой-то там салага. — Он особенно нажал на «я».
