— Послушай, Молот, — вставил Кинисайд и тут же замолчал. Снова поморщился. — Можешь чуть убавить звук? А то я собственных мыслей не слышу.
Молот оставил без внимания и это замечание. Кинисайд, как ни в чем не бывало, продолжил, правда более примирительным тоном:
— Послушай, я же тебе уже говорил. Нельзя мыслить в масштабах одного дня. Тело должны были найти только через много месяцев. А то и лет. Оно бы за это время настолько разложилось, что смерть выглядела бы естественной. Если закопать, этого не добьешься. — Он помолчал. — Рассказывай, что там у тебя.
Молот впервые за все время повернулся к нему вполоборота и рассказал об обезглавленном трупе Дина на дне лондонского канала. О том, что Джамал пытался связаться с Джо Донованом из «Геральда».
Кинисайд хохотнул:
— Джо Донован, говоришь? Привет из прошлого, значит. Вряд ли стоит из-за него волноваться. Он конченый человек, этот Донован. Но я буду держать уши востро. А что с мальчишкой? Он по-прежнему в Ньюкасле?
— Насколько можно судить, — кивнул Молот.
— Хорошо. — Кинисайд на секунду задумался. — Я его поищу. Не переживай, найдем. Это дерьмо обязательно где-нибудь всплывет.
— А пока что делать?
— Продолжай наблюдение за квартирой. — Молот никак не отреагировал на указание. — Ты прекрасно справляешься с работой. Ты лучший.
— Знаю, — сказал Молот и все-таки посмотрел на Кинисайда.
— Результат того стоит. Честное слово.
Молот промолчал.
— Ну ладно… — Кинисайд выбрался из машины. — Ты лучший, — повторил он, закрывая за собой дверь.
Молот смотрел ему вслед. Этот коп что-то нервничает, не так уверен в себе, дергается. Он, кажется, даже на грани отчаяния.
Он выбросил Кинисайда из головы. Слушал музыку, наблюдал за квартирой.
И проклинал ожидание.
Конечно, он благодарен Кинисайду за то, что тот для него сделал, но даже благодарность имеет границы.
Молот был вышибалой и громилой у одного бандита. Бандита Кинисайд упрятал в тюрьму, а с Молотом заключил сделку: ты мне оказываешь кое-какие услуги — и я тебя не сажаю. Это имело смысл, и Молот стал работать на Кинисайда и даже получать за это деньги. Правда, раньше он брал за работу больше, но, с другой стороны, он на свободе. Иногда он помогал и другим копам.
Он поворочал шеей — она скрипнула.
До чего же противно бездействие и ожидание.
Он вдруг вспомнил о том, что находится в сумке на заднем сиденье.
Сразу стало легче.
Предвкушение заполнило пустоту. Пока он тут торчит, мысль о содержимом сумки будет его поддерживать, согревать душу.
Такси остановилось возле дома. По путаным объяснениям Джамала шофер не сразу его отыскал и уехал, как только с ним расплатились.
— Я думал, что подожду в машине. — В голосе Джамала слышался страх.
— Не бойся, — успокоил его Донован, — ты со мной. Если хочешь, можешь подождать на улице.
Джамал ничего не ответил. Он дрожал всем телом, глаза от страха превратились в два блюдца.
В машине Донован больше молчал, взращивая в себе гнев, который необходимо направить на достойный объект.
— Откроешь мне дверь, и все, — сказал Донован, когда они подходили к дому.
Джамал кивнул, уткнувшись глазами в землю и старательно обходя кучки собачьих экскрементов и почерневшие катышки жвачки. Он шел как на эшафот. Входную дверь Джамал открыл своим ключом, который ему выдал Сай.
Донован вошел в грязную прихожую. С обшарпанных стен лохмотьями свисали отклеивающиеся обои, а ковер на полу, похоже, вообще никогда не чистили. В воздухе стоял запах жареной еды и затхлости. Из-за двери слева летели леденящие кровь звуки голливудского фильма ужасов. Он слегка приоткрыл ее и заглянул внутрь. На диване сидели три бледных прыщавых подростка — двое мальчишек и девочка — и не отрываясь смотрели на источник шума. На полу вокруг них валялись пустые бутылки и банки из-под пива, обглоданная пицца в открытой коробке, стояли переполненные пепельницы с окурками. Один из мальчишек положил руку на грудь девочки и лениво поигрывал соском. От выражения мертвых глаз Доновану стало не по себе.
На экране под скабрезную шуточку расчленяли чей-то труп — дети хохотнули. Донован не понял, что именно вызвало такую реакцию: сомнительный юмор или жуткая сцена. Лица подростков тут же вновь перестали что-либо выражать — ни намека на хоть бы какой-то внутренний мир, на собственные чувства. Роботы-автоматы, которые оживут, если кто-то нажмет на кнопку.
Донован ужаснулся тому, в каких условиях приходится жить Джамалу.
И подумал о сыне.
Он повернулся к Джамалу:
— Где эта сволочь?
— Сейчас узнаю, — сказал тот, трясясь от страха.
— Тебе вовсе не обязательно его искать.
Джамал пожал плечами, отвел глаза.
— Ладно, найди его и скажи, что я здесь и готов заключить сделку. Я к нему войду, а ты сразу уходи.
Джамал кивнул. Он был очень напуган.
— Ты ему врежешь?
— Возможно.
— Хорошо бы. Очень хочется посмотреть.
Гнев от того, что взрослый может сделать с ребенком, поднялся внутри и искал выхода.
— Понимаю.
Джамал вошел в гостиную. Донован прижался к стене. Он слышал, как Джамал спросил, где Отец Джек, как ему ответили что-то невразумительное. Потом визгливый голос — тот самый, с диска — назвал Джамала по имени и велел войти в кухню.
Донован пожалел, что отпустил его одного. Прислушался.
Тут же звук телевизора перекрыл крик, сопровождавшийся ударами, которые ни с чем невозможно спутать.
Донован ринулся через гостиную к двери в самом конце. Что-то не пускало внутрь. Из-за двери доносились всхлипывания, он толкнул сильнее. Вход перекрывал Джамал, скрючившийся на пороге. Он изо всех сил сдерживал рыдания. На другом конце кухни невероятно толстый человек мазал себе бутерброд. Донован остановился как вкопанный — таких толстых людей он в жизни не видел. Жирный воспользовался его замешательством и взял инициативу в свои руки:
— Ты кто, блин, такой и какого хрена тут делаешь в моей собственной кухне?
Внезапное вторжение его не напугало, а скорее разозлило. В голосе слышалась явная угроза, которую не следовало игнорировать. Но Донован ее не услышал. Он вообще ничего не слышал из-за орущего телевизора и буханья крови в голове.
— Сейчас узнаешь, кто я такой! Я Джо Донован, и твои издевательства над детьми, жирная сволочь, закончились!
— Наверное, у меня есть кое-что, что тебе и самому хочется поиметь, да? — Отец Джек залился
