Этот телефонный разговор оказался довольно продолжительным.
Она позвонила Уолтеру Уэллсу, но тот не ответил. Этому нужно положить конец.
Затем она позвонила леди Джулиет, чтобы узнать, не продаст, ли та египетское ожерелье, но на том конце швырнули трубку. Разговор оказался крайне коротким.
Сообразив, что к этому времени Росс уже высадил Барли, она позвонила шоферу и спросила, какого числа у Барли день рождения, а то она запамятовала. Двенадцатого декабря. Через шесть недель. Стрелец. Дорис выразила надежду, что Росс придерживается рекомендованной ею диеты и в данный момент не жует. Потому что в пятницу, когда он явится за зарплатой, ему придется пройти взвешивание. Росс ответил, что, раз ее так волнует его благополучие, пора уже выдать ему соответствующую пенсию и составить оздоровительную программу.
– Для этого уже слишком поздно, Росс, – ответила Дорис.
Она пошла на Бонд-стрит, где зашла в хорошо известный ей антикварный магазин и купила большой камин из красного дерева в шотландском стиле. Камин должны были доставить в Уайлд-Оутс на следующий день.
Затем она вернулась в «Кларидж» и позвонила в администрацию отеля, потому что горничная все еще пылесосила номер, и пожаловалась на качество ее работы. Ко дну мусорной корзины прилипла вишневая косточка, и это отвратительно.
Дорис пребывала не в самом лучшем настроении и даже сама это заметила. Но сексуальная неудовлетворенность всегда действовала на нее подобным образом.
Она позвонила дизайнеру и велела отныне работать в связке с архитектором. Она – общественный деятель и обязана уделять обществу все свое внимание. Уайлд-Оутс должен быть доделан к двенадцатому декабря. Она устраивает прием – сюрприз для Барли, и все, кто что-то собой представляет, будут на нем присутствовать. Библиотеку следует переделать так, чтобы в интерьер вписывался большой камин, который доставят завтра, и нужно обеспечить центральное место для картины шесть на три с половиной фута, которую доставят одиннадцатого декабря. Картина – ее подарок Барли, и ее откроют во время приема. Она ничего не желает слышать о его, дизайнера, проблемах, а просто хочет, чтобы все было сделано.
Она снова позвонила Уолтеру Уэллсу. На сей раз трубку взяли, но это был не он.
– А, Грейс! Старушка! – проговорила Дорис. – Передай своей игрушке, что мне нужен еще один сеанс. Сомневаюсь, что настоящий художник может работать по фотографии. Пусть придет ко мне домой сегодня в пять часов.
Барли не должен был вести себя так по-стариковски и оставлять ее маяться. Молодые мужчины не так подвержены воздействию деловых проблем. Барли заслужил то, что получит, за пренебрежение к любимице нации.
Она услышала по радио заявление министерства о том, что ассигнования на искусство сокращаются, а на научные исследования увеличиваются. Дорис позвонила в «Булгари» и сообщила, что зайдет в половине второго выбрать камни. Значит, о ленче всем придется забыть: это Англия, а не Италия. Лично она никогда не ест ленч.
Она позвонила бы подругам, если бы они у нее были.
Глава 23
Когда мне было чуть за тридцать, Кармайкл был еще маленьким, а Барли еще не вылез из банкротства, и нам иногда приходилось срываться с места, чтобы удрать от кредиторов, я думала, что годам к пятидесяти жизнь устаканится. И больше не будет никаких треволнений: ни ревности, ни обшаривания карманов Барли, чтобы выяснить, где он был прошлой ночью. «Не задавай вопросов, ответ может тебе не понравиться». Так однажды мне посоветовала мать. Не пришлось бы узнать, что Барли содержит какую-то дуреху в квартире в Сент-Джеймс-Вуд и все такое прочее. И удивляться его вкусу – я как-то сходила на нее посмотреть, и какой же унылой плаксой она оказалась! Барли любит, чтобы его женщины были либо спокойными – во всяком случае, такой я всегда представляла себя, – либо чудовищно энергичными и злобными, как Дорис, которая не может пройти мимо кустика травы, не раздавив его каблуком.
Мысленно я ждала, когда все эти глупости прекратятся. Я надеялась, что однажды Барли повзрослеет и решит успокоиться и больше не будет никаких пертурбаций – ни финансовых, ни эмоциональных. Он начнет беспокоиться о своих мужских качествах, не захочет рисковать оказаться несостоятельным в постели с новой женщиной и вернется ко мне.
Я ошибалась. Мне было уже за пятьдесят, а американские горки, становились все круче. Начинается с небольшой встряски, затем скорость и грохот нарастают, и не успеваешь оглянуться, как ты уже на мосту через ущелье Такома и мост вот-вот рухнет под тобой.
Однажды вечером я спокойно сидела дома, а потом явился Барли, раньше, чем обычно, и заявил, что любит Дорис Дюбуа.
В первый момент я рассмеялась, что, естественно, было ошибкой.
– Что в этом смешного? – спросил он.
– Дорогой, – ответила я с уверенностью, которой мне иметь не следовало бы. – Она может заполучить кого угодно. Сомневаюсь, что ты окажешься этим счастливчиком.
– А она любит меня, – сказал он. – Ты всегда меня недооценивала. Не принимала всерьез. И мне пришлось искать на стороне того, кто меня оценит.
А потом сообщил, что желает получить развод, а я могу оставить себе Мэнор-Хаус. Что он переедет в другое место и все будет сделано вполне цивилизованно, не так ли?
Только после того, как я дождалась Дорис Дюбуа в засаде на стоянке возле супермаркета и попыталась ее убить, она решила переехать в Мэнор-Хаус и поменять его название. Развод прошел практически без меня, поскольку я сидела в тюрьме. Хотя мой доверенный и приходил ко мне туда пару раз, но чувствовал он себя крайне неуютно среди шума, детского рева и бедлама, царившего там, в часы посещений. А также запрещенных, но все равно осуществляемых половых актов, искренних слез и стыда и страстных поцелуев, во время которых изо рта в рот передавались наркотики. Ему было трудно сосредоточиться. Он привык к судебным палатам и к тому же, как он постоянно твердил мне, был специалистом по разводам, а не уголовному праву. А я сама, по правде говоря, тоже была здорово выбита из колеи и сражалась не так отчаянно, как следовало бы, поэтому Дорис добилась того, чего хотела. Она всегда добивается своего. Иногда я даже восхищаюсь его. Но таким мыслям надо сопротивляться, как говорит доктор Джейми Дум. Это менталитет жертвы – когда истязаемый, в конечном счете, начинает восхищаться мастерством палача, практически влюбляется в него.
Я перестала ходить к доктору Думу. Он говорит, что я «не готова», но вроде доволен тем, что я счастлива, ему нравятся мои новые американские горки страхов и желаний, и он говорит, что не станет сообщать обо мне в службу надзора.
Когда мы только въехали в Мэнор-Хаус, я вначале его ненавидела. Барли не посоветовался со мной, прежде ем его купить. Особняк казался таким претенциозным, таким огромным – просто вызов налоговой службе. Но потом я полюбила его стены из красного кирпича. Я знала в нем каждый самый потаенный закуток и смахивала щеткой каждую пылинку с каждой, ступеньки, парадной и черной лестниц. Я знала его характер и привычки. Что ступеньки, ведущие на чердак, скрипят и что – ночью по пятницам там слышится какой-то стук, которого быть не должно. А если подняться наверх, чтобы узнать, откуда этот шум, то ощущается неприятный холод, и слышатся голоса отсутствующих людей, иногда плач, иногда смех. А в другие дни недели ничего этого не происходит. Меня никогда: не беспокоило, но маленький Кармайкл иногда просыпался и жаловался, что у его кровати стояла; женщина в белом.
А теперь Дорне Дюбуа заполучила мой дом и моего мужа и может делать, с ними все, что ей заблагорассудится, и спит в спальне, которую мы с Барли когда-то называли нашей. Но я слышала от Росса – я встретила его в «Макдоналдсе» возле клуба здоровья, – что на них рухнул потолок, и им пришлось сбежать в «Кларидж». Ей там понравится: гораздо ближе к магазинам. Росс пытается сбросить вес. Дорис заставляет его вставать на весы каждую пятницу, когда он приходит за жалованьем. Я дала ему мочегонные таблетки, они иногда помогают.
Я полагала, что в пятьдесят лет меня не застукают обнаженной в сомнительной кровати шокированные старики, что я всегда смогу подобраться к раковине, чтобы умыться и почистить зубы, что не свалится как снег на голову с просьбой о помощи подружка по тюрьме. Я ошибалась. В молодости удары судьбы, удача и любовь обрушиваются на тебя довольно часто, а чем ты старше, тем длиннее и периоды затишья. Но удары
