Обладательница чарующего голоса вышла из фургона, минуту задержалась на пороге и стала спускаться по ступенькам, и душа Билби мгновенно склонилась перед ней в рабской покорности. Никогда еще не видел он ничего прелестнее. Тоненькая и стройная, она была вся в голубом; белокурые, чуть золотящиеся волосы были откинуты с ясного лба и падали назад густыми локонами, а лучезарнее этих глаз не было в целом свете. Тонкая ручка придерживала юбку, другая ухватилась за притолоку. Красавица глядела на Билби и улыбалась.
Вот уже два года, как она посылала свою улыбку со сцены всем Билби на свете. Вот и сейчас она по привычке вышла с улыбкой. Восхищение Билби было для нее чем-то само собою разумеющимся.
Затем она огляделась, желая узнать, все ли готово и можно ли спускаться вниз.
- Как вкусно пахнет, Джуди! - сказала она.
- А у меня был помощник, - заметила женщина в гетрах.
На сей раз голубоглазая леди улыбнулась именно Билби...
Тем временем незаметно появилась и третья обитательница фургона; ее совсем затмило очарование ее подруги. Билби даже не сразу ее увидел. Она была без шляпы, в простом сером платье и спортивной жакетке; из-под черных локонов глядело миловидное белое личико с правильными чертами. Она отзывалась на имя Уинни.
Красавица звалась Мадлен. Они обменялись какими-то шуточками и принялись восхищаться утром.
- Это самое красивое место, - объявила Мадлен.
- За всю ночь ни одного москита, - прибавила Уинни.
Все три женщины ели с аппетитом, нисколько этого не стесняясь, и с одобрением принимали услуги Билби. Прекрасная вещь одобрение! Здесь он с радостью, гордостью и настоящим рвением исполнял ту самую работу, которую делал из-под палки и кое-как для Мергелсона и Томаса...
Они с явным удовольствием поглядывали на Билби и вот, посовещавшись вполголоса - что доставило ему несколько тревожных минут, - подозвали его и велели рассказать о себе.
- Мальчик, - начала леди в войлочной шляпе, которая явно была за старшую и, уж несомненно, за оратора, - подойди-ка сюда.
- Да, мисс. - Он отложил туфлю, которую чистил на ступеньке фургона.
- Во-первых, знай, я замужем.
- Да, мисс.
- Поэтому не называй меня 'мисс'.
- Понятно, мисс. То есть... - Билби запнулся, и тут в его памяти, по счастью, всплыл обрывок наставлений, слышанных им в Шонтсе. - Понятно, ваша милость, - докончил он.
Лицо речистой леди так и засияло.
- Пока нет, детка, - сказала она, - пока нет. Мой муж еще не позаботился раздобыть мне дворянство. Зови меня просто 'сударыня'.
Билби понимающе молчал.
- Скажи: да, сударыня.
- Да, сударыня, - повторил Билби, и все весело рассмеялись.
- А теперь, - продолжала леди, любившая поговорить, - да будет тебе известно... Кстати, как тебя звать?
Билби почти не смутился.
- Дик Малтраверс, сударыня, - выпалил он и чуть не добавил: 'Удалец-молодец Рыцарь алмазного коня' - это был полный его титул.
- Хватит и Дика, - заметила леди, звавшаяся просто Джуди, и вдруг весело добавила: - Прочее оставь про запас.
(Билби любил шутников. Правильные люди.)
- Так вот. Дик, мы хотим знать, был ты когда-нибудь в услужении?
Этого Билби не ждал. Но его не поймаешь врасплох.
- День или два, мисс... то есть сударыня... просто надо было пособить.
- Ну и как, пособил?
Билби стал вспоминать, но в памяти его возникла лишь физиономия Томаса с вилкой в подбородке.
- Я старался, как мог, сударыня, - сказал он беспристрастно.
- А теперь ты свободен?
- Да, сударыня.
- Живешь дома, ни у кого не служишь?
- Да, сударыня.
- Близко ваш дом?
- Нет... но и не так чтоб далеко.
- С отцом живешь?
- С отчимом, сударыня. Я сирота.
- А не хочешь ли ты поездить с нами несколько дней? Будешь нам помогать. За семь шиллингов шесть пенсов в неделю.
Билби так и просиял.
- Твой отчим согласится?
Билби задумался.
- Наверно, - сказал он.
- А все-таки лучше пойди спроси его.
- Ну... ладно, - сказал он.
- И захвати свои вещи.
- Вещи, сударыня?
- Да, воротнички и прочее. Большой чемодан не бери: мы проездим недолго.
- Понятно, сударыня...
Он медлил в сомнении.
- Беги прямо сейчас. Скоро придет наш человек с лошадью. Долго мы тебя ждать не сможем...
И Билби тотчас пошел прочь.
Выходя с полянки, он почти неприметно замедлил шаг и поглядел в сторону по-воскресному тихой деревни.
На лице его была полная растерянность. Разрешение отчима - дело не хитрое, но как быть с чемоданом?
Сзади его окликнули.
- Да, сударыня? - отозвался он почтительно и с надеждой. Может, все-таки вещей не надо...
- Непременно захвати башмаки. Тебе придется идти рядом с фургоном. Для этого, сам понимаешь, нужна пара крепких ботинок.
- Хорошо, сударыня, - ответил Билби упавшим голосом. Он еще капельку помедлил, но больше ему ничего не сказали. И он пошел - медленно-медленно. Про башмаки-то он и забыл.
Это был последний удар... Не попасть в рай из-за какого-то узелка с бельем и пары дорожных башмаков!..
Билби совсем не был уверен, что сможет вернуться. А ведь ему так этого хотелось...
Возвратиться босым будет глупее глупого, а он не желал, чтобы красавица в голубом сочла его за дурака.
'Дик, - уныло шептал про себя, - Дик-Удалец (видели бы вы этого разнесчастного удальца!), ничего не выйдет, дружище. Нужно принести узелок, а его, хоть умри, негде взять'.
Билби шел по деревне, ничего не замечая кругом. Он знал - здесь никаких узелков нет. Почти не думая, куда он идет, он выбрал боковую тропинку; она привела его к почти пересохшему руслу маленькой речушки, и здесь он уселся под ивами прямо на заросшую сорной травой землю. Это была какая-то свалка - один из тех заросших крапивой и неприглядных даже в сиянии утреннего солнца уголков, куда люди сваливают старые котелки, битые склянки, осколки камня, поломанные косилки, ржавое железо, рваные башмаки...
