комнату ожидания хирургического отделения. Там доктор Мейерс увидится с вами после операции и расскажет, как она прошла.
– Хорошо. Спасибо.
Взор врача был устремлен на что-то происходящее за спиной Джейка.
– Ваша дочка… она… э-э… ест землю.
Джейк повернулся и увидел, что Маделин залезла под фикус в горшке и вся ее мордашка в земле. Она издала какой-то странный звук, и Джейку показалось, что она задыхается. Его охватила паника.
Куда, черт возьми, девался этот доктор? Где тут медсестры? Это ведь больница. Где весь медицинский персонал?
– Сестра! – закричал он.
Маделин захрипела. Он должен что-то сделать, иначе она задохнется.
Вытащив из брюк полу рубашки, он, положив девочку на спину на ковер, стал вытирать грязь с ее лица.
Маделин брыкалась и плевалась, а потом села и отчаянно заревела.
Джейк почувствовал неимоверное облегчение. Он поднял рыдающего ребенка и прижал к груди.
– Эй, не ругай меня. Это ты земли наелась. Девочка плакала все громче. Ее ручонки колотили по его груди, маленькие ножки отчаянно брыкались. Джейк стал ходить с ней по комнате, стараясь успокоить, но она завизжала еще громче.
Коренастая женщина в очках с толстыми стеклами вкатила в комнату тележку с принадлежностями для уборки. Она улыбнулась Маделин и сделала ей козу.
– О, моя милая, да ты вся измазалась. Ребенок тут же перестал плакать и улыбнулся.
– У вас есть бумажное полотенце? – спросил Джейк.
– Конечно. – Она взяла рулон с тележки. – Я вытру ей личико.
Малышка спокойно разрешила ей это сделать.
– Нам ручки надо вытереть. Правда?
Маделин послушно протянула ей сначала одну, потом другую ручку.
– Вот так. Вот и хорошо. – Женщина оглядела Джейка, ее глаза смеялись. – Ай-ай-ай, – сказала она Маделин. – Твой папочка-то тоже весь вымазался.
Маделин радостно засмеялась.
– Пойдешь ко мне, пока папа приведет себя в порядок? – Она протянула руки, и Маделин доверчиво пошла к ней.
Джейк не знал, что больше привело его в замешательство – то, что его назвали папой, или то, что его ребенок отдавал явное предпочтение незнакомой женщине. Он посмотрел на свою рубашку. Боже! Казалось, он только что вылез из ямы с глиной, в которой проводились соревнования по борьбе. Схватив горсть бумажных салфеток, Джейк начал оттирать пятна, но вместо этого размазал их по всей рубашке.
– Что за земля у вас тут в цветочных горшках? – спросил он, стряхивая с себя нечто, напоминающее черную пудру.
Женщина поспешно схватила очки, которые Маделин стащила с нее.
– О Боже! Это, наверное, вулканическая зола, которую наш садовник добавляет в почву.
– Потрясающе, просто потрясающе! – Тяжело вздохнув, Джейк подошел к мусорной корзине и бросил туда комок грязных салфеток, затем вернулся назад, не спуская глаз с Маделин. Ее костюмчик был весь в грязи, но на лице сияла улыбка. Настроение у нее явно улучшилось.
– Спасибо за помощь, – сказал Джейк уборщице. Но как только он протянул руку к Маделин, она, обвив ручонками шею женщины, истошно завопила.
Женщина недоуменно подняла брови. Она смотрела на него так, как будто подозревала, что он регулярно бьет ребенка.
Джейк оторвал руки малышки от шеи женщины, глупо улыбнувшись ей. Та смотрела, как он несет рыдающего ребенка к лифту.
– Вы забыли сумку с пеленками, – сказала уборщица, – она вам наверняка потребуется.
Джейк вернулся, взял сумку, стараясь не думать о том, что будет предшествовать тому моменту, когда она ему понадобится.
Маделин продолжала рыдать, когда лифт остановился на втором этаже и двери его раскрылись. К счастью, комната ожидания была как раз за углом.
– Ну вот мы и пришли, – сказал Джейк, опуская девочку на пол. Маделин тут же перестала плакать, все ее помыслы и усилия сосредоточились на том, чтобы пересечь комнату.
Джейк шел за ней следом, попутно обращая внимание на тех, кто был в комнате. Возле окна сидели две пожилые женщины в одинаковых синих платьях. Дальше на стуле развалился долговязый молодой человек лет восемнадцати-де-вятнадцати с надменно-презрительным выражением лица. В левом ухе у него было несколько серег. Причудливо остриженные волосы выкрашены в цвет клубничного желе.
Джейк сел рядом с девочкой. Маделин подняла головку, посмотрела на него, сморщила мордашку и заревела во всю силу своих легких.
– Какой милый ребенок, – заметила одна из пожилых дам.
