У Энни подпрыгнуло сердце. Ей потребуется время, чтобы привыкнуть к мысли, что это их общий ребенок.
Все так странно! Вот они втроем завтракают на кухне. Как все нормальные люди. За исключением того, что они с Джейком не женаты. Они даже не любовники. Произвели на свет ребенка, но ни разу не поцеловались.
Энни бессознательно посмотрела на его губы. Джейк подошел к ней с чашкой кофе. Их взгляды встретились. Какую-то долю секунды они смотрели друг на друга, и оба почувствовали одно и то же. Это был просто взгляд, но он говорил не меньше, чем слова, был материален и осязаем.
Джейк отвел глаза. Ее желудок нервно сжался, когда он поставил перед ней чашку.
– Спасибо. – Она сделала один глоток. Кофе был приятно горячим и крепким. Ей хотелось что-то сказать, чтобы разрядить атмосферу. – И спасибо за то, что вы нянчились со мной ночью.
– Пустяки.
Маделин опять ударила по столику, на футболку Джейка полетела банановая кашица. Он, отвернувшись к мойке, взял кухонное полотенце.
– Да, одежде от нее достается, – доброжелательно усмехнулся он. Девочка засмеялась и засучила ножками, затем ударила по соседнему стулу. – Не говоря уже о мебели.
Энни улыбнулась:
– Стулу ничего не сделается. Он твердый, как дуб, из которого сделан. В нашей семье переживает третье поколение. Его сделал мой дедушка, когда родился мой отец.
Джейк погладил резную спинку:
– Отлично сработано. Я когда-то тоже столярничал.
Брови Энни удивленно приподнялись.
– Вы не похожи на человека, который что-то делает своими руками.
– Думаю, да. Во всяком случае, не сейчас. Но когда-то мне это нравилось.
– А почему вы бросили? Джейк пожал плечами:
– Мои работы не вписывались в стиль меблировки дома. Да и мне казалось разумнее тратить время на гольф и теннис – они помогали карьере.
– Мне кажется, суть отдыха в том, чтобы делать то, что тебе хочется.
– В сутках все равно лишь двадцать четыре часа. Для того чтобы чего-то достичь, надо уметь не распыляться.
«Говорит как трудоголик», – подумала Энни и сделала еще глоток.
– И что вы сооружали?
– Столик для игр. Книжный шкаф. Скамью.
– Они сохранились?
– Да нет. Хлам такой.
Энни улыбнулась:
– То, что для кого-то хлам, для другого – ценность. Так говорила моя бабушка.
– Ваш дедушка, по-видимому, был способнее меня.
– Это потому, что он не жалел на это время. Этот стул он делал восемь месяцев.
– Вы находите это правильным?
Энни кивнула:
– Дедушка начал его делать в тот день, когда узнал, что бабушка беременна. Он хотел удивить ее, когда родится ребенок. Но на восьмом месяце она как-то разрыдалась оттого, что у нее такой большой живот и она не может наклониться и надеть носки. Дедушка помог ей надеть носки и туфли, затем вышел, принес стул, надеясь развеселить ее. – Энни улыбнулась. – Бабушка так растрогалась, что начала плакать еще сильнее. Дедушка решил, что начались роды.
Джейк усмехнулся:
– Славная история.
– У них был замечательный брак. – Энни посмотрела на свою чашку. – Я всегда хотела такой же, но у меня не получилось.
Подняв на Джейка глаза, Энни увидела на его лице выражение боли. Видимо, у него тоже был хороший брак. Она испытала при этом какое-то странное чувство, которого не понимала сама.
– Дедушка мог сделать все, что угодно, – поторопилась она заполнить неловкую паузу. – Он соорудил шкафчики в кухне, стол в столовой, туалетный столик в спальне бабушки. Его инструменты до сих пор лежат в сарае.
– Может, я как-нибудь взгляну на них.
Из-за кома в горле Энни с трудом проглотила кофе. Она вынуждена смириться с тем, что Джейк стал частью ее жизни – важной частью. Она все еще ощущала тревогу, но уже не такую паническую, как раньше. Он сказал, что не собирается увозить от нее Маделин. Он очень хорошо обращается с ребенком, он был так добр и так помогает ей. Энни никогда не думала, что отец Маделин появится в их жизни, но вот он тут. И ей надо привыкать к этому.
