Ценнайра подумала, что ещё может бежать. Ей не составит труда прорваться сквозь кольцо любопытных и затеряться в лесу. Она дралась с увагами, она пережила нападение оккультных сил. Так что простые смертные ей не помеха. Но тут Ценнайра заметила на себе взгляд Очена, и ей показалось, что он на её стороне. Она отрешённо пожала плечами, отдаваясь во власть усталости, потом кивнула и села.
Каландрилл проговорил:
— Если бы не Ценнайра, я был бы уже мёртв. Рхыфамун умело расставил сети. Без её помощи мне бы из них не выпутаться.
Голос Каландрилла звучал твёрдо, но Ценнайра все же слышала вопрос. Она тешила себя надеждой, что решимость его проистекает из любви к ней. По каким-то непонятным для неё причинам она была благодарна судьбе за то, что та не оставила ей выбора.
— Как это? — спросил Брахт. — Тебя спасла она?
— Истинно, — ответил Каландрилл. — Я обязан Ценнайре жизнью.
— Очен послал тебе в помощь магию, — сказала Катя — усиленную вазирь-нарумасу. Расскажи, что произошло?
Покусывая губу, Ценнайра ждала разоблачения и вдруг даже вздрогнула от прикосновения Каландрилла. Набравшись решимости, она улыбнулась ему и произнесла:
— Расскажи.
— Они захватили меня, — начал Каландрилл, — по приказанию Рхыфамуна и отнесли в лес…
Ценнайра слушала, не сводя с него глаз. Вокруг то и дело раздавались вздохи удивления. Только Очен хранил молчание. Он и продолжил рассказ через минуту:
— Я, как и надеялся, нашёл вазирь-нарумасу, и мы сконцентрировали свою силу в эфире, направив её на поляну. Рхыфамун раскинул тройные сети: с одной стороны, Каландрилла могли уничтожить уваги, с другой — он, убив их, убивал себя; с третьей — Каландрилла мог убить сам Рхыфамун. И все это в физическом плане. Но хуже всего то, что Рхыфамун надёжно укрыл свой дух в царстве эфира — дьявольская ловушка. И без Ценнайры колдун добился бы успеха; ей предстояло спасти Каландрилла там, где я и вазирь-нарумасу не могли ничего поделать. Без неё Каландрилл был бы сейчас мёртв, и душа его оказалась бы во власти колдуна, во власти Фарна. Не вмешайся она, ваша задача стала бы невыполнимой. Той слабой надеждой, что в вас ещё осталась, вы обязаны только ей.
— Как? — спросил Брахт, в замешательстве разглядывая кандийку. — Каким образом ей удалось избежать уничтожения? Ты говоришь, что уберёг Каландрилла, но, когда твоё колдовство нанесло удар, она была одна.
— И как, — чуть слышно добавила Катя с зарождающимся подозрением в голосе, — она нашла Каландрилла? Ты сам говорил, что искать его бесполезно, что нам остаётся только довериться тебе и ей.
— Истинно, так я сказал, — согласился Очен.
— Ты также говорил, что магия, уничтожающая увагов, уничтожает и живое существо, — вставил Брахт. — Как Ценнайре удалось уберечься?
— Дера, она спасла мне жизнь! — воскликнул Каландрилл, явно недовольный направлением, которое принимал разговор. — Какая разница как? Почему вам надо обязательно знать как? Она спасла меня, без неё я был бы мёртв или хуже того.
Каландрилл сжал пальцы на руке Ценнайры, и она благодарно ему улыбнулась, глаза их встретились. Он смотрел на неё с надеждой и предостережением, но она покачала головой.
— Очен знает, как я выжила. — Помолчав, она вздохнула и спросила: — Ну что, вазирь, кто из нас скажет: ты или я?
Очен снял чайник с костра, разлил чай по кружкам и раздал их по кругу; морщинистое лицо старика было задумчивым и озабоченным, когда он наконец заговорил:
— Во-первых, хочу напомнить, что я с первого вашего шага по этой земле знал, кто вы и зачем пришли. Именно потому я с вами. Наша общая цель — помешать Рхыфамуну пробудить Фарна и уничтожить «Заветную книгу». В ваших душах я видел целенаправленность и надежду. Это то, чего нельзя увидеть в эфире…
— Загадки, — проворчал Брахт. — Говори яснее, Очен.
Вазирь неуверенно кивнул. Ценнайра осторожно высвободила руку из пальцев Каландрилла. Больше она тянуть не могла. Её единственным желанием было рассказать все сразу и увидеть их — его — отношение к тому, что она из себя представляет.
— Я творение мага, — спокойно сказала она. — Меня сотворил Аномиус.
— Аномиус! — рявкнул Брахт, вскочив на ноги и приставив меч к её груди. — Ты его творение?
— Брахт! — воскликнул Каландрилл, пытаясь отвести его клинок. — Ради Деры, ради Ахрда, она спасла мне жизнь!
Керниец отодвинулся от Каландрилла, не отрывая меча от груди Ценнайры. Катя быстро взглянула на Очена и жестом приказала Брахту остановиться, хотя правая рука её тоже непроизвольно опустилась на эфес.
— Аномиус сотворил меня такой, какая я есть, — Ценнайра, начиная цинично улыбаться. Беспечный взор её был устремлён на кончик меча. — Он вытащил меня из темницы Нхур-Джабаля и вырезал мне сердце.
— А мы думали, что Аномиус мёртв, — едва слышно пробормотал Каландрилл, переводя взгляд с Ценнайры на Брахта и с Кати на Очена; в глазах его стояла боль.
— Он жив, — покачала головой Ценнайра, — и ещё как. Он вознамерился заполучить «Заветную книгу» и готов убить Рхыфамуна и всех вас. Но он оставил вас жить только потому, что вы должны привести его к книге.
— А ты его проводник. — Брахт сильнее надавил на меч. — И как ты к нам затесалась?
— Она спасла мне жизнь, — беспомощно повторил Каландрилл.
Нотка грусти в его голосе огорчила Ценнайру; она снова взглянула на клинок: её беспокоил не меч, который не представлял для неё угрозы, а то, что теперь она не сможет смотреть Каландриллу в глаза.
— Аномиус забрал у меня сердце, поместил его в шкатулку и заколдовал её, — продолжала она. — Я не знала, что он так поступит и чего он от меня потребует. Я знала только, что он даст мне силу, о коей человек не может и мечтать.
— И он сделал из тебя своего слугу.
Брахт нажал на клинок, и он слегка разрезал кожу доспехов. И вдруг Очен спокойно, как ни в чем не бывало, словно это была веточка, обхватил клинок древней рукой. К запаху костра примешался запах миндаля, мышцы кернийца напряглись, но он так и не смог воспротивиться силе колдуна. Очен заявил:
— Ты не в состоянии победить такое колдовство, Брахт. Ни моё, ни то, коим сотворил её Аномиус. Спрячь меч в ножны, и давай поговорим как нормальные люди. Хорошо?
— Нормальные? — С мгновение Брахт ещё пытался освободиться от железной хватки вазиря, затем понял бессмысленность своего занятия и сунул меч в ножны сердито поблёскивая голубыми глазами. — Нормальные ты говоришь? Да как может нормальный человек слушать… эту… зомби? Ты маг, так уничтожь её, а иначе она исполнит волю своего хозяина и заберёт «Заветную книгу».
— А я говорю — послушай, — урезонивал его Очен. — И все вы тоже.
Брахт в отчаянии развёл руками.
— Ахрд! — воскликнул он. — Колдун, на чьей ты стороне? На её, на стороне Аномиуса? Она сама себя обрекла! Положи конец её угрозе.
— Если бы я считал, что она представляет угрозу, неужели ты думаешь, я бы этого не сделал? — спросил Очен. — Я разгадал её с первого мгновения.
— И скрыл от нас? — Брахт резко развернулся и посмотрел на Катю, а затем на Каландрилла. — Этот колдун преследует свои цели, он не заслуживает доверия.
Каландрилл, разрываемый сомнениями, предложил:
— Может, все-таки выслушаем его, Брахт? Я не могу поверить в то, что Очен предатель. — И тут же добавил чуть тише, с тоской глядя на Ценнайру: — Как и она тоже. Она держала в руках мой клинок, и он не причинил ей вреда…
Каландрилл посмотрел на Катю, ища её поддержки, но девушка лишь недоверчиво пожала плечами.
