следовавших за своим лордом стройным шагом. Позади тянулось шесть больших повозок в сопровождении слуг на лошадях.
– Ради всего святого, кто это? – воскликнул пораженный граф. – Черный ястреб? Я никогда раньше такого не видел! А вы, сэр Генри?
Старый рыцарь, стоящий подле него, отрицательно покачал головой.
– Никогда, сир. – А потом он наклонился к самому уху графа и тихо сказал: – Все это очень странно. В Англии всего несколько баронов могут позволить себе брать в дорогу такой эскорт.
Ехавший впереди рыцарь остановился у палаток, а потом подъехал к возвышению, на котором собрались знатные бароны. Он поднял руку, и по приказу командира отряда лучников вся колонна застыла на месте. Всадники прямо и неподвижно сидели на своих лошадях, чем привели в восторг всех присутствующих.
– За такого жеребца можно, наверное, выкупить из турецкого плена целого барона, – пробормотал граф, опытным глазом окидывая боевого коня незнакомого рыцаря. – В наших краях таких лошадей нет.
– Они не похожи на нормандцев, мой господин, – заметил второй рыцарь, стоящий рядом с графом. – Эти кольчуги не здешней работы. Посмотрите, лицо первого рыцаря такое смуглое, он не мог так загореть в Марчесе.
– Вы правы! – воскликнул граф. – Смотрите, у третьего рыцаря на щите герб Шавосов. Разве сын Джеффри де Шавоса не отправился в крестовый поход?
– Да, конечно. Это крестоносцы! – закричал сэр Генри. – Но кто это впереди?
Слово «крестоносцы» пронеслось по огромной толпе, как пожар, раздуваемый ветром. Крестоносцы были окутаны аурой опасности и романтики, распалявших воображение всего христианского мира. И всех, кто возвращался из далекой Святой земли, на Западе встречали с восхищением и благоговейным трепетом. В Марчес уже вернулось несколько крестоносцев. Рыцари и леди встали на возвышении, подавшись вперед, с любопытством рассматривая этих прославленных воинов.
– Где Богун? – спросил граф. – Может быть, ему известно имя этого барона.
Загорелый рыцарь, протолкавшись сквозь толпу любопытных, встал возле графа.
– Не могу поверить! – воскликнул он. – Да это же д'Юбиньи из Бланш-Гарде!
– Что?! – граф и вместе с ним все остальные повернулись к незнакомому рыцарю, во все глаза глядя на него. Филипп в это время спешился и стоял возле своего коня. – Ты хочешь сказать, это тот самый барон, который сражался при Хиттине, а потом с королем в Арзуфе и Акре? Ведь он один из самых влиятельных баронов Леванта, не так ли? Что он делает в уэльском Марчесе?
– Да, это сам Филипп д’Юбиньи собственной персоной, – подтвердил Богун. – Я бы ни с кем не смог его спутать. Я сражался бок о бок с ним при Арзуфе, когда он вместе с королем громил мамлюков. А это его слуга, Льювеллин. Он служил у меня, пока д'Юбиньи был в плену у проклятых нехристей. Этот слуга – лучший из всех, кто служил мне. – И Богун спрыгнул с возвышения, чтобы приветствовать Филиппа.
– Я слышал, король подарил ему большое поместье в средней Англии, – сказал старый сэр Генри. – И еще он унаследовал родовое поместье д'Юбиньи, Лланстефан.
Филипп радостно улыбнулся, увидев спешащего к нему де Богуна, они тепло пожали друг другу руки.
– Мой дорогой д'Юбиньи! – воскликнул Богун. – Что привело тебя в Марчес? В нашу глушь от изысканной роскоши Востока.
– Я владею поместьем Лланстефан, сир Уильям. Я здесь проездом. А как ваша рана? Зажила, надеюсь?
Богун взглянул на свою ногу.
– Доставляет мне немало хлопот, – сказал он. – Пойдем, я представлю тебя графу.
Граф следил за приближением Филиппа, внимательно вглядываясь в его смуглое открытое молодое лицо, поражаясь уверенной грации его движений, несмотря на тяжесть длинной кольчуги и доспехов, как будто они весили не больше, чем шелковый котт и плащ.
Граф протянул руку Филиппу.
– Рады приветствовать вас, сир Филипп, – сказал он. – Мы много слышали о вас здесь, в Марчесе.
Филипп поклонился ему с достоинством, к которому он приучился на Востоке, и старался как можно полнее отвечать на все вопросы графа. Граф взял его под руку и отвел в сторону.
– На пару слов, – понизив голос, сказал он, на его лице отразилось беспокойство. – Король? Что известно о короле?
– Он все еще в Германии, сир.
Граф, сжав кулаки, выразительно взглянул в лицо Филиппа. Несмотря на все свое влияние и богатство, а может быть, именно вследствие этого, его очень беспокоила судьба короля. Он был известен как ярый сторонник Ричарда, и пленение короля могло сказаться на его положении не лучшим образом, в случае, если к власти придет брат короля, принц Джон[68].
– Вы друг короля? – вдруг резко спросил он.
– Я бы жизнь отдал ради него, – без колебания ответил Филипп. Вдруг поняв причину волнения графа, он улыбнулся. – Не нужно беспокоиться, мессир. Король скоро вернется домой, или я плохо знаю его. – Филипп был, сам того не зная, очень близок к истине: в этот момент далеко, в нескольких сотнях миль от Марчеса, побледневший от страха принц Джон смотрел на послание, только что полученное из Франции: «Дьявол на свободе. Будьте осторожны».
Лицо графа просветлело, и он крепко пожал Филиппу руку.
– Думаю, мы станем друзьями, барон, – сказал он. – А теперь окажите честь принять участие в турнире. После стольких рассказов мне бы очень хотелось посмотреть вас в деле.
