волосами, из которых едва торчали остроносые мордочки. Они-то и кричали, размахивая ручками-ветками. Каждое из этих существ вросло в землю корнями, а к корням, обхватив их лапками, прижимались малыши, плакавшие, как любой перепуганный ребенок.
Со стороны реки бежало еще множество кобольдов. Вот они похватали всякий сушняк и принялись сбивать пламя. То и дело кто-нибудь неосторожно оказывался чересчур близко к огню, вспыхивал и начинал корчиться. Остальные кричали от страха и отчаяния, но продолжали попытки спасти свое потомство.
Халь, зажав нос и рот ладонью, стал тоже затаптывать огонь, надеясь, что остальные подоспеют вовремя. Однако вместо Кеовульфа и солдат из леса вновь появилась старуха. Выглядела она дряхлой, а как стала тушить пламя – откуда только силы взялись!
– Мечом давай, – прохрипела она неожиданно властным голосом.
Халь немедля послушался, выдернул клинок из ножен и принялся размашистыми ударами косить сухой подлесок вокруг кобольдов-деревьев. Подбежал Кеовульф с Огденом и дюжиной солдат. У калдейца по лицу катились капли пота, у Халя резало глаза, а вся кожа чесалась.
Наконец им удалось затоптать последние уголья. Халь дышал с надрывом, руки были все в крови от ссадин, а на щеках уже начали набухать багряные ожоги. Но передохнуть не дали кобольды: с радостным визгом они набросились на него, чуть не затискали до смерти и тут же схлынули, побежали обниматься со своими ростками и материнскими деревьями.
Веселого было мало. Многие кобольды лишились рук и ног, иным опалило шерстку, а кое-где лежали сморщенные, ссохшиеся черные трупики.
Кеовульф смотрел по сторонам, не веря своим глазам.
– Значит, это все не выдумки. Мне-то казалось, Керидвэн вроде как сказки рассказывает мол, кобольды-матери пускают корни и врастают в землю, чтобы тянуть жизненную силу от Великой Матери, пока их детеныши не вырастут…
Лицо у него почернело от сажи, и струйки пота оставляли на нем белые полосы.
Теперь, когда пожар был потушен, Халь стал думать о том, как бы изловить поджигателей. Однако со стороны дороги раздались тревожные возгласы. Позабыв и думать о кобольдах, молодой человек вскочил в седло. Женские крики, лай собак, и лязг оружия все громче доносились через лес. Когда Тайна вынесла Халя на берег Шкурьего Ручья, он увидел, что отстал от последних по возок на две сотни шагов. На караван наседала целая шайка людей, одетых в истрепанные шкуры такие же, как на поджигателях. Солдаты- кеолотианцы сомкнули ряды вокруг Кимбелин, но Тудвал оставался еще в самой голове колонны, далеко от принцессы.
Хардвин сражался с пылом, какого Халь от него не ожидал, однако из-за недостатка навыков быстро потерял равновесие; всего через несколько мгновений разбойникам удалось зацепить его алебардой и стащить с лошади. Тут же они принялись яростно прорубаться к принцессе.
– Кимбелин! – закричал Халь. – Тудвал, Тудвал! Спасай сестру! – Но принц не мог оторваться от троих противников, вооруженных дубинками и ножами.
Выхватив меч, Халь врезался в самую гущу битвы и одним ударом отсек руку разбойнику, ближе всех подобравшемуся к Кимбелин. Тот рухнул под копыта запряженных в повозку лошадей. Другому Халь пронзил плечо, постаравшись не задеть ничего жизненно важного, что бы его потом можно было допросить.
Тапвелл тоже защищал принцессу, размахивая влево и вправо своим коротким, искусно изукрашенным мечом. Солдаты старались держаться от него подальше, чтобы их случайно не зацепило. Ренауд, как и ожидал Халь, молча прятался за двойной шеренгой охраны.
Кеовульф на могучем боевом коне вырвался на дорогу, тут же подмяв под копыта одного из головорезов, а второму пропоров горло копьем. В следующий миг третий упал с расколотым мечом черепом. Оставшиеся разбойники поспешили отступить в лес.
Халь соскочил с лошади и ухватил того, которому проткнул плечо.
– Кимбелин! – кричал Тудвал, тоже спешившийся и расталкивавший солдат, даже раненых. – Ты не ранена? Кимбелин!
Принцесса тяжело дышала, плечи ее дрожали, хотя она всеми силами старалась держаться прямо. Увидев брата, девушка бросила ему несколько резких слов по-кеолотиански и оттолкнула, когда он попытался ее обнять.
– Сестра, вы ранены, – громко произнес он по-бельбидийски. – Посмотрите, у вас на щеке кровь.
Лицо Тудвала потемнело от гнева, а все тело напряг лось, как у пантеры, готовящейся к прыжку. Халь ощутил повисшую в воздухе угрозу. И не ошибся. Тудвал развернулся и с огромной силой и мастерством глубоко вонзил меч пленнику в грудную клетку. Тот тут же, дернувшись, испустил дух.
Халь не мог поверить, что такое возможно.
– Мы же взяли его в плен! Его можно было допросить!
– Он ранил мою сестру! – Тудвал, еще дрожа от злости, так пнул убитого им разбойника, что тот перекатился набок. Халя передернуло, когда он услышал, как хрустнули от удара ребра. Принц поставил ногу на лицо мертвецу и выдернул меч из его груди.
– Не надо! Тут дамы… – напомнил ему Ренауд. Халь обтер кровь со своего рунного клинка и вложил оружие в ножны.
– Вам не следовало его убивать. Он был нужен для допроса.
– Что толку его допрашивать? Обычные разбойники. Увидели повозки, и…
– Они старались прорваться прямо к принцессе, – перебил его Халь.
– Что с того? За тщательно охраняемую даму можно получить огромный выкуп. Повторяю, это обычные разбойники. По возвращении я займусь тем, что очищу эти места от них и всех их сурово покараю. Но сейчас моя главная задача обеспечение безопасности сестры. Нам некогда прочесывать лес. Пожар потушен, и, я полагаю, никто не станет спорить с тем, что лучшее для нас сей час продолжить путь как можно скорее.
