Глотнув воздуха, женщина распрямила плечи и неторопливо направилась к лифту.
Должно быть, Алессандро получил результаты теста. Именно поэтому он ее и вызвал. Наверняка синьор Маттани заплатил за скорость.
От волнения у нее свело судорогой живот.
Как он поступит теперь, узнав, что Лео его сын?
Этот вопрос преследовал Кэрис даже во сне. Она просыпалась абсолютно разбитой.
Дворецкий, ждущий у двери, улыбнулся ей. Видел ли он, как она в отчаянии выбегала из номера несколько дней назад? Высоко подняв голову, Кэрис заставила себя улыбнуться в ответ и вошла в президентский люкс.
Кэрис ощущала себя маленькой и ничтожной, подходя к высокому молчаливому мужчине.
Он чувствовал себя как дома среди такой роскоши, а она — нет. Кэрис была совершенно обыкновенной. Она поняла это давным-давно — до того, как Алессандро соблазнил ее и заставил на краткий и безумный миг поверить в чудо.
— Кэрис! — Звук его низкого, чуть хрипловатого голоса был сродни чувственному прикосновению к ее коже.
— Алессандро! — Она кивнула. — Ты потребовал, чтобы я пришла?
Он чуть наклонил голову, пронзая женщину оценивающим взглядом:
— Я попросил тебя прийти.
— Пойми, когда просьба поступает из президентского номера, персонал подскакивает на месте.
По какой-то причине Кэрис почувствовала себя в безопасности, подчеркнув огромную пропасть между ними.
— Пожалуйста, присядь.
К ее удивлению, Алессандро указал на стул с высокой спинкой у антикварного письменного стола. Она бросила на него удивленный взгляд, но подчинилась. Лучше стул, чем располагающие к интимности диваны и кресла. Только усевшись, Кэрис заметила лежащие на столе бумаги:
— Значит, ты получил результаты тестов.
— Получил.
Она ничего не поняла ни по его тону, ни по выражению лица. Был ли он разочарован, рассержен или взволнован тем, что у него появился сын?
— Кофе, Робсон, или… — Алессандро поймал ее взгляд. — Ты предпочитаешь чай?
— Ничего, спасибо. — Кэрис было не до еды.
— Это все, Робсон. — Алессандро подождал, по ка дворецкий уйдет, затем снова повернулся к женщине.
Он не присел на стул, а прислонился к письменному столу, скрестив на груди руки. Кэрис уловила аромат его одеколона. Жаль, что он не собирается отодвинуться, она рискует попасть под его чары.
— Чего же ты хочешь, Алессандро? — После нескольких дней молчания он приказал ей прийти. Это приводило Кэрис в бешенство.
— Нам нужно кое-что уладить. И ты должна подписать вот это. — Он указал на документ на столе, затем, не сводя с нее глаз, полез в карман пиджака. — Можешь воспользоваться ею, когда прочтешь. — Мужчина небрежно положил на письменный стол, рядом со стопкой документов, золотую авторучку.
Кэрис взяла бумаги. Лабораторных результатов анализа она не увидела. Перед ней были страницы с многочисленными параграфами, набранными мелким шрифтом.
Ее сердце оборвалось. Она попробовала сосредоточиться на первом параграфе, но строчки заплясали перед глазами.
Проклятие! Взяла ли она очки? Кэрис порылась в кармане жакета, ощущая на себе пристальный взгляд Алессандро.
— Что я должна подписать?
— Добрачное соглашение.
— Что? — Из онемевших пальцев Кэрис выскользнули очки для чтения, она повернулась к Алессандро.
— Соглашение, устанавливающее права обеих сторон…
— Я знаю, что такое добрачное соглашение. — Она глубоко вздохнула, ибо внезапно ей стало трудно дышать, а сердце учащенно забилось. — Нам оно не нужно. Это для тех, кто собирается пожениться.
И тут Алессандро улыбнулся. Не усмехнулся, а действительно улыбнулся — слегка изогнул губы, выражая то ли изумление, то ли нетерпение, то ли раздражение.
Однако взгляд его по-прежнему буравил ее подобно лазеру.
— Оно нам необходимо, Кэрис, — категорично произнес он. — Потому что мы с тобой поженимся.
Алессандро протянул руку и провел пальцем по щеке женщины. Огонь опалил ее кожу и лишил с трудом выработанного самообладания.
— Это единственно возможный выход. Ты должна была бы сообразить, что мы поженимся сразу, как только я узнаю, что этот ребенок — мой.
Молчание длилось вечность. Кэрис смерила его ошеломленным взглядом. Затем воскликнула:
— У этого ребенка есть имя, черт тебя побери!
Кэрис отпрянула, вскочила со стула. Она встала перед Алессандро, непокорная и разъяренная, ее грудь тяжело вздымалась.
— Не смей говорить о Лео так, будто он… товар!
Матерь Божья! Кэрис была потрясающа: глаза сверкают, на чуть округлых щеках играет густой румянец, она излучает энергию.
Алессандро снова ощутил возбуждение. В этот миг он забыл о том, что принял решение жениться на этой женщине под давлением фактов.
Кэрис будет принадлежать ему. Альтернатива неприемлема.
Он получит и ее, и своего сына.
— Конечно, он не товар. Его зовут Леонардо. — Алессандро наклонил голову, наслаждаясь звучанием имени. — Лео Маттани.
— Нет! Лео Уэллс, а не Лео Маттани. И этого не изменить. Брак — нелепая идея, так что забудь о ней. — Кэрис вздернула подбородок.
Алессандро в очередной раз испытал прилив вожделения.
Какая женщина!
Какова она в постели? Алессандро вдохнул коричный аромат ее кожи. Он намеревался снова познать ту страсть, которой они предавались.
Конечно, он пошел на беспрецедентный шаг и предложил Кэрис жить с ним. Но, что самое главное, он позаботится о своем сыне.
Алессандро охватило мучительное воспоминание о собственной матери, которая, не задумываясь, бросила своего «дорогого Сандро». Эгоизм одержал победу над материнским инстинктом. Она ценила свои непристойные желания и страсть к богатству больше, чем заботу о сыне.
Материнская любовь хрупка. Женщины переменчивы.
Он защитит своего сына, который не будет нуждаться ни в чем. Лео будет под защитой.
— Мой сын вырастет как Лео Маттани. Это не обсуждается. — Алессандро был непреклонен. — Альтернатива невозможна.
— Невозможна? — Кэрис уперлась руками в бока и уставилась на горделивое и надменное лицо мужчины, которого когда-то любила. — Его с рождения зовут Лео Уэллс, и он в полном порядке, так что большое спасибо.
— В порядке? — Алессандро тряхнул головой. Его голос стал суровее, он презрительно усмехнулся. — Думаешь, хорошо, что мой сын незаконнорожденный?
— В этом мире есть вещи и похуже, — тихо сказала она, обхватывая себя руками и предаваясь мучительным воспоминаниям.
Кэрис сделала все, чтобы Алессандро узнал о ее беременности. Но даже теперь, когда он признал
