— Холли, ради бога!
Внезапно весь его контроль рухнул. Его руки больше не бездействовали. Холли почувствовала, что ее переворачивают на спину, и целиком и полностью отдалась его ласкам. Это было похоже на сказку. Это было то, для чего она родилась. Джек принадлежал ей.
Но нет, это было иллюзией.
Со стоном отчаяния Холли оттолкнула его.
— Нет! — с болью в голосе воскликнула она.
Джек поднялся и повернул ее к себе лицом. Его руки были такими теплыми на ее внезапно похолодевшей коже.
— Хол?
Она освободилась от его рук, стараясь не встречаться с ним глазами.
— Я замерзла.
Он пристально смотрел ей в лицо. Холли чувствовала его гнев, разочарование, но ничем не могла помочь.
В конце концов Джек со вздохом отпустил ее.
— Твоя рубашка. — Протянув ей футболку, он отошел к своему рюкзаку и принялся копаться в нем, ища что-то. — Моя рубашка. — Резкими движениями натянул ее на себя. — Лучше? — ехидно спросил он.
Холли молча, путаясь в рукавах, надела футболку, села на пол и обхватила колени. Ее ноги дрожали.
С легким гневным возгласом Джек подошел к выходу из пещеры. Дождь лил по-прежнему, ветер и потоки воды шумели, ударяясь о скалы. Но их шум не мог заглушить бешеного стука ее сердца.
Она с усилием поднялась и подошла к нему.
Не оборачиваясь, Джек сказал:
— Если ты была намерена выйти замуж фиктивно, то сэкономила бы кучу времени, согласившись на предложение того парня из Смоллвилля.
— Это совсем не одно и то же.
— Да? Объясни, в чем разница?
С трудом подбирая слова, она сказала:
— Ты думал обо мне. Не о карьере или компании, а обо мне.
— А откуда ты знаешь, что тот парень не думал о тебе?
— Гомер? — Холли даже рассмеялась. — Это было очевидно. Его беспокоило только одно — взять в свои руки управление компанией. Я его отлично знаю. — Она подошла к нему чуть ближе. — А вот тебя — нет. Ты ничего не сказал мне о Сюзанне…
— Кто сказал тебе о Сюзанне? — вскинулся он.
— О, всегда находится кто-нибудь, кто расскажет жене про любовницу, — тоном опытной женщины ответила Холли.
Он покачал головой:
— Я думал, это тебя не должно касаться.
Эти слова острым стилетом вонзились в сердце Холли — такие истинные и жестокие, что от них можно было умереть.
Но она продолжала улыбаться, чувствуя, как по телу снова расползается холод.
— Даже после того, как я стала твоей женой? — прошептала Холли.
— Женой — не в этом смысле.
— Во всех смыслах, — с той же улыбкой на лице ответила Холли.
Настала очередь Джека вздрогнуть. Он быстро спросил:
— Что тебе сказали про Сюзанну?
— Что это была любовь всей твоей жизни. Это неправда?
Он на миг закрыл глаза.
— Правда.
Снаружи шел теплый дождь, а Холли промерзла до самых костей.
— Значит, когда ты на мне женился, ты…
— Я просто хотел помочь. Понимаешь? И все.
— А когда занимался со мной любовью?
— Ну же, — резко сказал он. — Ты не можешь до такой степени не разбираться в мужчинах. Я просто хотел тебя.
Холод уже причинял боль. Все, чего ей хотелось, — это чтобы Джек обнял ее. Пусть он ее не любит. Пусть она ему не нужна.
Холли мягко спросила:
— Значит, больше ты меня не хочешь?
Джек с силой запустил пальцы в волосы.
— Не надо начинать игру, которую ты не хочешь закончить.
— А если я хочу?
Джек замер.
И, делая последний шаг, она сказала:
— Я твоя жена. И я хочу чувствовать себя твоей женой.
Она провела ладонью по его груди, чувствуя под рубашкой биение его сердца. Прижалась к нему. На миг Джек застыл, словно скала. И только бешеный стук сердца выдавал его.
Холли подняла обе руки. Запустив пальцы в его густые влажные волосы, она пригнула его голову к себе, навстречу поцелую. Он застонал. Но ее губы заглушили этот стон.
Снаружи дождь продолжал стучать по камням. А здесь, в сырой пещере, они были одни, словно последний мужчина и последняя женщина на земле. Или первые.
Холли бесстыдно стянула с Джека одежду. Его ласки заставляли ее корчиться в судорогах наслаждения, стонать и кричать так, что дрожали своды пещеры. И наконец остатки холода исчезли от его ласк.
И только потом, когда они лежали на каменном полу пещеры, он нанес неожиданный удар.
Лениво потянувшись, он ласково промурлыкал:
— Ну что, теперь ты чувствуешь себя моей женой?
Но он не сказал ни слова о том, что сам чувствует себя ее мужем.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Неделю спустя Холли нанесла визит юристу в Лондоне.
— Ужасная неразбериха, — сказал ей мужчина, сидящий напротив нее за широким дубовым столом, и нахмурился.
Холли хорошо помнила это выражение лица. Это был адвокат ее матери, который привез ее в Дорчестер на встречу с отцом-американцем. И он же обрушил на ее голову новость, что Деннис намерен взять ее с собой в Лэнсинг-Миллз и что помешать ему ничем нельзя. Тогда он был полон сочувствия, но непреклонен. Теперь, много лет спустя, он остался таким же.
— Как вы тут живете? Лондон, я думаю, сильно изменился.
Холли вымученно улыбнулась.
— Ничего. Я привыкла выживать в незнакомых городах. Я сняла комнату и договорилась о работе уборщицей. Продержусь, пока все не решится.
— Но в этом нет необходимости. Я могу выдать вам часть денег вашей матери…
— Джек дал мне достаточно денег.
