тем более ей и в голову не пришло бы пытаться кого-то загрызть до смерти.
Эльза Мцитури умерла.
Эльзы больше нет.
И этой самкой ее не заменить.
Макс плелся вслед за Самборским, которого ничуть не смущала его ноша. А тащил он на себе ни много ни мало, а два больших мешка из плотного черного полиэтилена. В такие упаковывают трупы. Мешки были полными.
На правом плече Самборского — дикарь.
На левом — дикарка.
Макс шел и думал, почему он уговорил начальника СБ не добивать парочку у него в квартире? Ведь куда проще транспортировать бездыханную плоть, чем людей без сознания. Живой может очнуться, и вообще от статистов всего можно ожидать. А труп, что называется, покладист — куда хочешь, туда и клади. К примеру, на такое широкое плечо, как у Самборского. Наверное, Макс сделал это в память о своей жене. Ведь статисты были так похожи на него с Эльзой: они любили друг друга, готовы были пройти через боль и страх ради своего избранника. Как Макс совершил полный опасностей поход в квазиреальность, так и Старый Сокол, не колеблясь, отправился за своей суженой в реальность настоящую.
Эльза, жизнь этих двоих — последний подарок тебе. А потом… извини, но живому надо жить дальше. Да и как потом спать в той квартире, зная, что…
В общем, решили, что утилизируют статистов в «Мясницкой». Там для этого все условия. Живьем утилизируют.
А еще Макс понял: Касиус знал, как статист умудрился попасть в Технопарк. Начальник СБ в курсе, кто помог дикарю, и все это время он покрывал вовсе не Макса, а этого человека… Женщину? Родственника? Друга? Неужели эта гора мяса, жира и костей способна на обычную людскую слабость вроде привязанности и даже любви?! У рыцаря без страха и упрека есть эмоции?!
Из воздуха у самых лифтов соткались фигуры в черном и тут же отдали честь.
— Вольно, лейтенант! — обронил Самборский. — Как успехи?
Лейтенант Каримов со значением покосился на мешки на плечах у начальника СБ:
— Ищем. А это…
— Образцы для опытов нашего директора. Очень ценные образцы. Никому нельзя доверить. Верно, босс?
Макс кивнул.
Каримов с сомнением прищурился, но возражать не стал. Против начальства не попрешь. Ценные образцы вряд ли можно досматривать. Особенно если для их переноски задействован не какой-то там обычный грузчик или лаборант, а сам Касиус Самборский.
— И сообщите всем постам, чтобы нам дали «зеленый коридор». Еще одна проверка документов очень сильно испортит мне настроение, а вам, лейтенант, — карьеру.
Вояка лихо козырнул. Молча.
Входя в лифт, Макс все ожидал, что кто-нибудь из статистов придет в себя и задергается, но нет, обошлось.
Глава 34
ТЕЛЕПОРТ
Очнувшись, Стас затаился. С жирным боровом ему не совладать — по крайней мере в честном поединке уж точно, слишком тот силен, а значит…
А значит, придется действовать иначе. Покачиваясь в такт шагам человека-горы, Старый Сокол пытался вспомнить подходящее заклинание. И хоть на Другой Стороне слова действовали куда слабее, чем дома, иного оружия у Сокола все равно не было.
Спуск в лифте, шаги по коридору, стук в массивную дверь. А потом он больно ударился о пол и услышал голос Оймикадо:
— Рад видеть вас, господин Мцитури! Бесконечно счастлив повторному визиту, господин Самборский! Чаю?
— Да, пожалуй. — Стаса пнули в ребра.
— А мне кофе. — Второй удар пришелся в спину.
— Коньяк? — Оймикадо вжикнул змейкой, посмотрел на Сокола и тут же закрыл пакет.
— Ах ты старый клон, разве ты не знаешь, что на работе пить строго воспрещено?!
— Но, господин Самборский, я ж не для себя, я для начальства…
— Да ладно тебе, тащи уже!
И Оймикадо таки притащил, ибо человек-гора выругался насчет того, что сахара мало и почему нет лимона. И где вообще вторая рюмка? И почему старый клон до сих пор не наполнил первую?
— Надо бы утилизировать содержимое пакетов.
— Сделаем, господин Самборский, с превеликим удовольствием. Отдыхайте, пожалуйста. Оймикадо три точка ноль два рад вам помочь!
Стас скрипнул зубами. Предатель! А ведь он уж было думал, что старик ему друг. А тот еще чаем поит врагов Сокола. Ну ничего, пусть только еще раз откроет пакет!
Вот только Оймикадо вовсе не спешил это делать.
Зато он вовсю потчевал дорогих гостей, которые, казалось, только затем и явились в «мясницкую», чтобы отведать угощения старого клона.
И вдруг Сокол понял, что голосов больше не слышно. Оймикадо, кряхтя от усердия, трудился рядом со Стасом, а вот человек-гора и его напарник не издавали ни звука.
Что бы это значило? Сокол напрягся, готовясь выбраться из пакета, — если что, он зубами прогрызет себе путь на свободу.
Но тут вжикнула змейка. И на сей раз старик таки выпустил Стаса наружу.
— Молодой человек, я безумно рад вас снова увидеть… — Цокнув языком, Оймикадо осмотрел разбитое лицо воина така. — Пусть и не в полном здравии, но все-таки вы живы. И надеюсь, проживете еще долго. Куда дольше, чем старый клон Оймикадо три точка ноль два.
Сокол огляделся.
На крохотном столике у «окна», где все так же величественно парил дирижабль, стояли две чашки и бутылка с темной жидкостью. Человек-гора и близнец Стаса лежали на полу, прямо в большой луже масла. У каждого из них в руке была зажата крохотная рюмка из нержавейки.
— Дурманом опоил? — понял Сокол.
— Вроде того, — не стал вдаваться в подробности клон известного академика. — А вы разве против?
— Я — за. — Стас поднялся и пару раз хорошенько пнул толстяка в живот. — Это за чай. И за кофе тоже.
Липкая Земля пришла в себя лишь после того, как старик поднес к ее носу пузырек с дурно пахнущей жидкостью. А Стасу так хотелось разбудить ее поцелуем. У племени така есть одна старинная легенда, в которой…
— Нашатырь. — Оймикадо спрятал пузырек в карман своего грязного халата.
— А с этими что? — Сокол кивнул на распростершиеся на полу тела.
— А этих сначала надо спеленать, а уж потом приводить в чувство.
Так и сделали.
А когда человек-гора и его товарищ пришли в себя, Оймикадо сказал:
— Добро пожаловать в «мясницкую», господа. Вам предстоит занимательное путешествие в мир иной.
И добавил:
