подальше, куда Будда пошлет, а там хоть трава не расти?
Если бы.
Удар получился хоть и слабенький, зато по желтому сектору. Высокая траектория, грузное приземление — мяч плюхнулся в паре метров от гладиаторов Вавилона. Те застыли с открытыми ртами. Уж такого коварства от голкипера они никак не ожидали. А мяч, вместо того чтобы по инерции прокатиться еще пяток метров, вдруг резко отвернул обратно, совсем на чуть-чуть, и прижался к крохотной, диаметром в три сантиметра, «эл-си».[68] Эта мина оказалась ближайшей от точки падения. Легкого нажима на пластмассовый ВВ-контейнер, подпружиненный боевой чекой, вполне хватило, чтобы детонировали девять граммов тетрила и кумулятивная струя прожгла мяч насквозь. Вспышка. Комья глины в стороны, трава, гравий дренажа. И нет мяча.
Был — и нет.
— Ты смотри, Максимка, не попал, сволочура! — Иван поправил оселедец и, обернувшись к вражеским воротам, махнул боливийцу — мол, давай еще, не стесняйся.
Стая видеокамер кружила над воротами. В двух шагах от Макса внезапно вспухла огромная жестянка «Bibl Beer Premium». Тьфу, м-мать! Макс рефлекторно отскочил. Пиарщики откровенно зарываются, игнорируя запрет на проецирование рекламных голограмм во время матча. То есть проецировать можно, но не на газон. После финальной сирены Мцитури обязательно найдет того умника, который это сделал, и вежливо объяснит, что тот был не прав.
Итак, мяч уничтожен. А без мяча, как известно, в футбол не сыграешь.
И потому вот-вот откроется пропускник. Уже открылся. Прикрывая униформиста, перепуганного мужчину лет сорока, снайперы разглядывали в прицелы Ивана, Макса и боливийца, о чем свидетельствовали красные точки на лбах троицы. Мол, ребятки, только пошевелитесь — и мало не покажется.
Потому они и застыли, словно высеченные из мрамора. А то почешешь затылок — решат, что провокация. Макс даже затаил дыхание. Ему отлично было видно, как вспотел униформист, как дрожали его руки. Редкие седые кудряшки прилипли к черепу. Стайка видеокамер — ну просто волнистые попугайчики, честное слово! — вилась над униформистом, и ему, похоже, это не очень-то нравилось. В руках у него новый, еще не испачканный кровью мяч. А руки-то он отодвинул от тела так, будто это спасет, если что-то пойдет наперекосяк. И отвернулся, и зажмурился. А вот и зря — надо смотреть под ноги, это полезно для здоровья, целее будешь.
Надо же, штатский на поле. Только что он смотрел футбол, наслаждался чужой болью, тиская подругу за молочные железы, и вот на тебе. Вратарь хотел завалить парочку противников, но только испортил мяч. Детишкам надо выдать новую погремушку, чтобы могли дальше играть и радоваться. А кто выдаст? А, господа присяжные заседатели?!
Вот для того чтобы определить имя этого счастливчика, и существует всеми так любимая ЛОТЕРЕЯ!!!
Тишина на трибунах. Тс-с…
«Внимание! В связи с повреждением необходимо срочно провести замену боевого футбольного мяча. Почетное право это сделать предоставляется…»
А дальше все просто и так же скучно. Генератор случайных чисел выдал пять цифр. Тут же группа быстрого реагирования выдвинулась в сектор, где есть кресло, соответствующее этим цифрам, — дабы счастливчик не дал деру, презрев почетность миссии.
«…предоставляется номеру один пять девять один два… Это Карло Мазератти! Господину Мазератти временно присуждается звание униформиста Центрального стадиона Вавилона!»
И вот избранник судьбы на краю газона. Вообще-то господина Мазератти туда… как бы это сказать… вытолкали пинками. И конечно же он не решился ударить мяч. Как можно?! Кто это вообще придумал — бить мяч?! Это же святое, что вы?! На мяч и дышать-то надо исключительно по праздникам и через раз. Ногой?! Боже избавь!
Неловкий замах, мяч падает в траву, катится к боливийскому вратарю, показывая то красный, то черный сектора. И цепляет ближайшую растяжку — вспышка!
Грохот.
Макс отвернулся, прикрыв ладонями уши, — и увидел, как Иван медленно осел на газон и свернулся в позу зародыша. На губах у него хлопья алой пены.
Всё. Отбегался абориген. Классный был футболист, мужик стоящий, без гнильцы. Прощай, Иван. И прости, если что не так.
Макс сжал кулаки. Захотелось сделать кому-нибудь очень больно, все равно кому. Ему почему-то было совсем не жаль господина Мазератти, которого ранило взрывом. Сам виноват, что белая рубаха на животе мгновенно стала мокрой.
«Внимание! В связи с повреждением…»
Кто следующий? Кому тут еще повезет?!
Еще пару минут передышки. Целых две минуты!
Да только Максу не нужен перерыв. Ему пора. Он вспомнил. Все вспомнил. И потому матч для него закончился досрочно. Хватит заниматься черт-те чем. Осколки сложились в целое — и ты, Макс, таки порезался этим хрупким стеклом, и кровь не унять.
Вот только зачем ему это знание? Касиус, старина Касси, помог Максу выжить в аду этой квазиреальности. Бывшему начальнику СБ Технопарка повезло больше, чем Мцитури, — его клону открыли доступ к куда большему объему памяти. Если, конечно, это можно назвать везением — знать, где ты очутился, кто ты сейчас и кем ты был. Ведь был человеком, а стал всего лишь статистом, жалкой копией, живущей в насквозь лживом мире, в мире, придуманном горсткой высоколобых психов, мнящих себя гениями, черт бы побрал их всех — с научными степенями и диссертациями!..
И все-таки зачем Касси помогал Максу? По доброте душевной? В память о том, кем они были в прошлой жизни? Ой, что-то не шибко в это верилось, особенно если учесть, что информация о визитах Самборского каждый раз удалялась из воспоминаний Макса. Так почему теперь он вспомнил все-все-все?!
У него пока что нет ответа на этот вопрос. Но что-то ему подсказывает, что ответ скоро будет.
«Почетное право это сделать…»
На сей раз на газон выгнали толстую, прямо-таки огромную негритянку-чоньи.[69] Мяч она крепко прижимала к своей необъятной груди и при этом что-то лепетала на суахили. Платье чоньи сильно оттопыривалось на животе. Беременная?
А какая разница?
Правила для всех едины.
Удар. У негритянки хорошо получилось, она прирожденная футболистка! Мяч упал на траву и покатился, остановившись в каких-то метрах от штрафной «Стронгеста». И вратаря, и Макса от мяча отделяло примерно одинаковое расстояние. Надо действовать!
А Максу это надо вообще? После того как он вспомнил правду о себе прошлом, настоящем?
Слева к мячу двигались трое боливийцев. Все «толстые», забрала касок подняты. Макс улыбнулся. Что-то включилось в мозгу, какой-то рычажок щелкнул.
Боливийцы особо не торопились, но темп держали. Опытные черти: вроде как спешат не опоздать, а с трибун видимость энтузиазма воспринимается как задор берсерков, кусающих щиты Вальхаллы. Молодцы, бойцы, службу знают! Макс сразу просек задумку троицы: выжить, всех денег не заработаешь, дотянуть бы до конца матча, показав судьям и мировому сообществу, что они изо всех сил жаждали победы, вот только не всегда наши желания совпадают с нашими возможностями.
