ломались ноги, но стадо продолжало погоню — столь велико было желание добраться до людей. И ведь нечем было дать отпор зомбакам! Оружие осталось в Орле — ножи не в счет, — вместе с припасами небось и поныне лежит в «хаммере». Ни воды с собой, ни еды, ни патронов.
Правда, те же косули, подобравшись к всадникам вплотную, резко, как по команде, встали, прекратив дальнейшее преследование. Невероятно, но факт!
И подобное происходило много раз! Данила даже перестал обращать внимание на тварей, что пытались атаковать людей с воздуха и земли, — все они в панике мчались и летели прочь, стоило им только оказаться ближе чем в пяти метрах от Равиля и доставщиков.
Радиация. Слизни терпеть не могли радиацию. Потому-то Орел свободен от их навязчивого присутствия.
«Мустанги-мутанты. Мясо радиоактивное», — так говорил Гурбан о лошадках, выращенных карликами. А зомбаков от альфа-, гамма-и прочих частиц воротит. Только потому путники и живы остались, и патроны сэкономили. Но то, что лечит, то и калечит — долгий контакт с мустангами еще наверняка аукнется. Особенно это касается молодых людей…
— Стена — это просто защитное сооружение. — Голос Мариши вернул Дана к реальности. Говорила девушка так, будто повторяла наизусть заученную лекцию. — Это просто в нашем остроге ее превратили в фетиш. А здесь, в Туле, иначе подошли к организации обороны. Посчитали, что Стену возводить нерационально, от птиц она не спасет. Но и без преграды обойтись нельзя было, поэтому вырыли вокруг острога ров. При его сооружении были задействованы все экскаваторы и бульдозеры, все грузовики и даже городской транспорт, включая автобусы и такси. В такси и автобусы, кстати, лопатами на пассажирские места и в багажники засыпали грунт и свозили в город.
— Да ты что?! — восхитился Ашот. — Они вот так сразу сообразили, что им понадобится почва для посевов?
Мариша кивнула:
— А когда ров был готов, подвели по трубам воду.
— Откуда ты все это знаешь? — Дан вздрогнул, когда за ними с грохотом закрылись ворота того, что условно называлось шлюзом. Перед этим всадники проскакали по подъемному мосту, который для них перекинули через ров.
Мариша скорчила презрительную гримаску:
— Надо на занятия чаще ходить и не спать на них, а слушать преподов. А еще…
Голос ее заглушили сирены гражданской обороны, взвывшие так, что куда там воплям карликов. Небо над острогом заволокло пестрой тучей из ворон, диких уток и аистов. И тут же на десятки метров вверх взмыли фонтаны огня. Один, два, десять, двадцать… Данила сбился со счета.
Гости Тулы спешились. Их окружили вооруженные мужчины в бронежилетах и касках. У одного из них, высокого, с красной повязкой на рукаве, был счетчик Гейгера, затрещавший, стоило только ему подойти ближе.
— Всем! Три шага влево! — Боец безумно выпучил глаза и вскинул автомат.
«Пристрелит — и не поморщится», — понял Дан, шагая в указанном направлении.
Дергаясь, загрохотал автомат. Но бил он не по людям — лошади всхрапывали в агонии, когда их, раненых, зацепив баграми, волокли ко рву.
Боец с повязкой на рукаве — впрочем, у всех местных были повязки — спрятал прибор в нагрудный карман и застыл перед Равилем и доставщиками, широко расставив ноги.
И тогда Равиль сказал ему:
— Веди нас к Науму, живо.
— К кому?! — Глаза бойца, казалось, вывалятся из глазниц.
На губах вольника появилась тень улыбки:
— А что, в Туле много людей с таким именем? К Науму Горбатому. — А потом, чуть помедлив, он добавил: — К моему брату.
Кулак — костяшки сбиты, покрыты коркой засохшей крови — трижды врезался в дверь подъезда. Стальная плита дрогнула, загудела.
С грохотом отвалилась «форточка». Темнота в проеме надежно прятала вопрошающего, хотя рассвело уже пару часов назад. Тому, кто притаился за дверью, не надоело еще жить, ведь стоит расслабиться, разок всего щелкнуть личиком — и схлопочешь пулю, верняк.
— Кто?! — раздраженно спросила темнота.
Гурбан — именно он постучался в дверь — промолчал в ответ. Он знал порядок.
— Кто? — На этот раз в голосе невидимки злости поубавилось.
Гурбан ждал третьего вопроса. Только тогда следовало говорить, не раньше и не позже.
— Кто?
— Конь в пальто, — невесело пошутил командир чистильщиков, вспоминая радиоактивных лошадок из Орла. — Гурбан пришел. По братишке своему Вилену соскучился.
Вообще-то никакими братьями они не были, Гурбан — единственный ребенок в семье. Просто еще до Псидемии Вилен и Гурбан служили вместе, а потом судьба-злодейка свела их опять, и старая дружба вспыхнула пуще прежнего, ведь в дивном новом мире честь не в почете, а старые знакомые — редкость.
— Ну что, пускаешь, нет?
Команда Гурбана топталась в отдалении, натянув добытые в бою луки и наблюдая за небом, грозящим налетами зомбоптиц. На каждой крыше огнемет не поставишь. Но на соседних домах огнеметы есть, это Гурбан точно знал. Как знал и то, что все чистильщики сейчас на прицеле. Штаб-квартира Зареченского клана, одного из самых больших в Туле, лишь снаружи выглядела как обычное, ничем не примечательное здание из кирпича в пять этажей. На самом же деле дом охранялся так, что куда там периметру под током. Вилен, глава клана, на безопасности не экономил, бойцов своих баловал и поощрял, но и карал за проступки нещадно.
Натянулась цепочка, возвращая «форточку» на место. Какое-то время ничего не происходило, а потом массивная дверь со скрипом — ее специально не смазывали — приоткрылась.
— Входи, Гурбан. Вилен ждет.
Он протиснулся в щель и окунулся во мрак. Резких движений старался не делать — зачем провоцировать охранника, на глазах у которого наверняка прибор ночного видения, а в руках кое-что серьезнее стрелы?
— Что-то совсем уж на осадном положении… — пробурчал Гурбан, ему не понравилось, что в тамбуре темно, как в тылу у африканца.
Кстати, к почти что африканцу в гости он и нагрянул. Родители Вилена, натуральные чернокожие, приехали в Россию учиться, остались тут жить и зачали сына.
Медленно, подмечая изменения, Гурбан поднялся по щербатым ступенькам на второй этаж. Стекла здесь, как и во всем доме, заменили на листы жести, то есть свет снаружи не проникал. Но тут, на втором, было светло — горела лампочка у потолка. Вопрос бесперебойного электричества в Туле решился давно и окончательно — иначе острог прекратил бы свое существование в первые же дни Псидемии.
Остановившись у двери, обитой черным дерматином, Гурбан постучал трижды. Звонко — даже чересчур — щелкнул замок, скрипнул засов, звякнула цепочка. Подняв руки над головой, Гурбан вошел в квартиру, и его оглушил восторженный вопль:
— Лучше член забить в сосну, чем попасть служить в «Десну»!
Здоровенный, черный как смоль мужик облапил командира чистильщиков и легко, будто воздушный шарик, оторвал его от ковровой дорожки на полметра.
Очень хотелось ответить подобной шуточкой, но тогда обмен любезностями затянулся бы. А время сейчас ой как дорого: секунды — и той жалко. Обнимаясь с товарищем, Гурбан сразу приступил к делу:
— Вилен, я рад тебя видеть. Но я не просто в гости пришел. Выслушай меня, это важно, Вилен. Это очень важно.
Негр — высокий, крепкий, с едва заметным брюшком под линялой тельняшкой — тотчас опустил его на пол:
