Эссе

Б-Р-Т-Н-С-С-Р-С-Т

Но красоты их безобразной

Н-К-Р-С-Т-Х/К/Б-З-Б-Р-З-Н

Я скоро таинство постиг,

С-К-Р-Т-Н-С-Т-В-П-С-Т-Г/К/

И мне наскучил их несвязный

М-Н-Н-С-К-Ч-Л-К-Н-С-В-З-Н

И оглушающий язык.

Г-Л-Ш-Щ-З-К/Г/

Люблю я больше год от году,
Желаньям мирным дав простор,
Поутру ясную погоду,
Под вечер тихий разговор.

И, наконец, последняя, лирико-сатирическая, типичная альбомная строфа.

Люблю я парадоксы ваши
И ха-ха-ха, и хи-хи-хи.
Смирновой штучку, фарсу Саши

С-М-Р-Н-В-Ш-Т-Ч/Ш/К-Ф-Р-С-С-Ш

Ш-К-М-Т-Л-В-С-Т-Х

Все это замечательное стихотворение добыто с помощью звуковых повторов. Звуковой каркас — это и есть та самая художественная ткань, на которой вышиваются самые сложные философские узоры. Самостоятельная область познания мира… Но вернемся к «Русалке». Вся она насквозь экспериментальна и подчеркнуто антимузыкальна. Слово «серебриста», названное в четвертой строке, скрыто в предыдущей (И старалась она доплеснуть до луны…) и полностью этой строкой предсказано. Кроме того, вместе с многократными «Л-Н» «Русалка» содержит еще и упражнение на ГЛАСНЫЕ. Так, первая и вторая строки первой строфы содержат три «о», а вторая — целых четыре «о»: «Озаряема полной луной…»

Позднее этот эксперимент повторил Пастернак: «О, вольноотпущенница, если вспомнится…». Но эксперимент с гласными себя не оправдал, ровно как и державинские стихи без буквы «р», и многочисленные аналогичные опыты других авторов. Природа русского стиха — в управлении согласными. От того, что ты два раза в строке применил букву «о», ничего в стихе не меняется, применение же повтора согласных «ЛН» или «СТ» делает стихи стихом. Вспомним еще раз «Русалку».

Русалка плыла по реке голубой,
Озаряема полной луной;
И старалась она доплеснуть до луны
Серебристую пену волны.
И шумя и крутясь колебала река
Отраженные в ней облака;
И пела русалка — и звук ее слов
Долетал до крутых берегов.

Плыла, колебала, пела, долетала — это и есть стихи! Количество примеров легко умножить.

Отворите мне темницу,
Дайте мне сиянье дня,
Черноглазую девицу,
Черногривого коня…

Я, Матерь Божия, ныне с молитвою…

Люблю тебя, булатный мой кинжал…

И все, все остальное! Все хрестоматийное лермонтовское имеет надежную фонетическую основу. Поэтому-то Пастернак и посвятил Лермонтову «Сестру мою жизнь», что именно Лермонтов открыл, дал ему ключ к этим бесконечно богатым звуковым кладовым русского стихосложения.

Вот Пастернак, открытый наугад, как в новогоднем гаданьи, глава «Морской мятеж» из «Девятьсот пятого года».

Ты на куче сетей
Ты курлычешь,
Как ключ, балагуря