Цезарь молча покачал головой и принялся медленно расстегивать привязные ремни.
— Выпьешь что-нибудь?
— Нет.
— Выпьешь! Тебе это сейчас необходимо. — Стив нажал кнопку вызова.
Миловидная, совсем молоденькая японочка-стюардесса возникла тотчас же.
— Два коньяка и пачку сигарет.
— Благодарю вас. Сейчас.
Коньяк и сигареты появились через мгновение.
— Выпей… За успех предприятия!
Цезарь нерешительно взглянул на коньяк и молча покачал головой.
— Ну ладно, черт с тобой! Не хочешь за успех, выпьем за удивительную женщину, которая неизвестно что нашла в тебе.
Цезарь чуть заметно усмехнулся и взял рюмку тонкими бледными пальцами.
— Если бы не она… — Он вздохнул.
— Догадываюсь…
— Я познакомился с ней несколько лет назад в Оксфорде и сразу потерял голову. Вокруг Райи крутилось тогда множество таких, как я, но она никому не отдавала предпочтения… Потом она уехала в Индонезию. Я поехал за ней… Это было уже после окончательного разрыва с отцом… Я был без средств, без планов на будущее, даже без надежд, но мне светила одна звезда — Райя… Я отыскал ее на Бали… И произошло чудо… Сам не понимаю. — Он покачал головой. — Те месяцы в Индонезии — самые важные и счастливые в моей жизни… Я вдруг осознал, что достоинство и ценность человека определяются не цветом его кожи и не счетом в банке… Райя стала спутницей моей жизни… Я нашел там настоящих, преданных друзей, встретился с братом Хионгом, который открыл мне глаза на многое и указал цель поиска… А теперь — зачем я ввязался?..
— Это обсудим позже, — сказал Стив. — Сейчас Райя… Пьем за нее. — Он выпил коньяк. — Ну же, Цезарь. Вот так… А теперь крепкого кофе.
— Я хотел бы подремать.
— Успеешь. Впереди десять часов полета и ночь над Полярной Канадой. Мисс, два хороших кофе.
— Благодарю вас. Сейчас.
Стив окинул взглядом просторный салон первого класса. Кроме них с Цезарем, в заднем ряду сидели только пожилой японец, похожий на солидного бизнесмена, и японка неопределенного возраста — вероятно, супружеская пара. Мужчина дремал, женщина что-то вязала. В Токио на посадке было много пассажиров. Большинство, по-видимому, летели туристским классом.
— В Нью-Йорке ты прежде всего позвонишь Круксу, — Стив отхлебнул кофе, — и условишься о встрече. Надо кое-что обговорить с ним до дня оглашения завещания.
— Если Крукс жив…
— Жив, можешь не сомневаться. После моих корреспонденции в 'Калифорния таймс' дело приобрело такую огласку, что тронуть Крукса сейчас было бы непростительной глупостью. Да он и сам за это время успел принять меры предосторожности.
— А если его заставили уничтожить завещание?
— Он на это никогда не решится. Кроме того, не забывай о кассете.
— Но он-то о ней не знает.
— Зато хорошо знает о своей исповеди его преосвященству кардиналу Карл осу де Эспинозе.
— Которого не существует.
— Почему не существует? Существует. Только настоящий кардинал понятия не имеет о Феликсе Круксе.
— Так ты не выдумал его?
— Кардинала? Нет. Он даже мой дальний родственник, хотя, скорее всего, давно забыл о моем существовании. Он такой же фанатик веры, как ты — науки.
Цезарь скривился:
— Быть родственником настоящего кардинала и заниматься журналистикой!
— А по-твоему, мне следовало пойти в монахи? Другой протекции он не оказал бы…
— Слушай, Стив, — Цезарь поставил на столик пустую чашку из-под кофе, — а этот Тео… Ты давно знаешь его?
— Не очень. Но уверен в его надежности и порядочности.
— Я не о том… В противном случае не оставил бы с ним Райю… Если все уладится, не захотел бы он вообще перейти ко мне, к нам. Понимаешь?
— Не знаю… До сих пор он работал в основном на одного филиппинского бизнесмена — моего друга. Захочет ли тот лишиться его?
— Вероятно, это вопрос вознаграждения. Можно пообещать ему больше, чем он имеет от твоего друга.
— Надо хорошо подумать, Цезарь… В Юго-Восточной Азии, как и повсюду, деньги значат очень много, но, в отличие, например, от Штатов, далеко не все… Тут существуют связи, которые не в состоянии разорвать даже деньги.
Цезарь вздохнул:
— А такой человек мог бы очень пригодиться.
— Еще бы.
— И уж если начать создавать надежный клан…
Стив внимательно взглянул на своего спутника:
— Среди предков Фигуранкайнов были шотландцы?
— Не уверен, но моя бабка со стороны матери — ирландка.
— Ты ее знал?
— Она жива. Бывал у нее не раз. У нее молочная ферма на юге Ирландии. Масло, сыры, сметана…
— Неплохое занятие. Кстати, теперь я понимаю, почему ты так упрям.
— Ирландская кровь? Это может быть и отцовское. Он тоже был упрям. Упрям и упорен. Поставив перед собой цель, он словно надевал шоры и не останавливался, пока не добивался своего.
— Ну, второе качество ты унаследовал не полностью.
— Как знать. Пока меня интересовало другое.
— Ладно, посмотрим. Будущее покажет. Кстати, Цезарь, я все хотел тебя спросить, — Стив свернул газеты и сунул их в карман на спинке впереди стоящего кресла, — тебе что-нибудь известно о намерении боссов ОТРАГа создать второй полигон, подобный африканскому?
Цезарь задумался.
— Определенного ничего, — он принялся по привычке покусывать пальцы, — но разговоры были. Люц однажды упоминал в этой связи о Южной Америке…
— Так вот, незадолго до смерти твой отец откупил у бразильского правительства 'кусочек' сельвы — где-то у границы с Венесуэлой. Если мне память не изменяет, около ста тысяч квадратных километров.
— Столько же, как и в Конго, — кивнул Цезарь. — Может быть, тоже ОТРАГ?
— Ничего иного нельзя вообразить… Это совершенно необжитая и неисследованная территория. Непроходимая сельва. Добраться туда можно только по воздуху. А вот где там можно сесть, не знаю. Я однажды был на юге Венесуэлы. Так называемая 'цивилизация' не выходит там за пределы редких совсем маленьких поселков. Связь только самолетом. А вокруг море сельвы, где время остановилось в каменном веке. Местные индейцы когда-то отступили из прибрежных районов. Под напором испанских завоевателей они ушли в сельву и остались там такими же, какими были в пятнадцатом столетии.
— Неплохое местечко для секретов ОТРАГа.
— Как и в Конго.
— Наверно, еще лучше. А как удобно! Запускать аппараты можно из Конго, а сажать в Бразилии. Или наоборот.
