Комарова внимательно наблюдала за тем, как Саша пытается вскрыть наглухо заклиненную дверь, – и ни разу автоматика не отказывалась впустить меня в собственную квартиру.
– Для тридцати у тебя отличная фигура, – пробормотал землянин, прекращая безуспешные попытки отпереть дверь деликатными методами.
– Меня зовут Марис, – подобрев от незатейливого комплимента, сказала женщина и протянула Саше руку.
Комаров пожал протянутую ладонь и, мельком взглянув на Марис, вдруг подумал о том, что и жест, и упоминание о квартире имеют какой-то общий знаменатель. Причем роднятся эти фактики не только между собой, но и с прочими большими и малыми событиями, приметами, словами, жестами, даже созвучиями имен и музыкальных отрывков из бесконечных объемных роликов, которыми были не так давно заполнены улицы Таны. Комарову вдруг вспомнились слова Игоря об удивительной схожести многих деталей жизни авестийцев и землян. Было похоже, что его друг действительно не ошибался в своих предположениях. Взгляд Саши застыл, уткнувшись в прикрытую одеялом грудь подружки, и та – тоже поразительно по- земному – восприняла поведение приятеля как откровенный намек. Она обеспокоенно посмотрела на дверь, а затем обернулась и окинула взглядом просторный коридор, словно выискивая местечко, где можно было бы скоротать время в ожидании повторного запуска киберполей.
Комаров стряхнул груз не желающих принимать законченную форму, а потому тревожных раздумий и взглянул на Марис более осмысленно. Понять, о чем беспокоится женщина, ему не составило никакого труда. Он поднял вверх указательный палец и, покачав им из стороны в сторону, сказал:
– Маша! Я вас тоже практически люблю, но не в коридоре же нам этим заниматься?
Ответить авестийка не успела. Комаров сделал половину оборота вокруг своей оси и ударил в дверь ногой. Не рассчитанный на подобные издевательства пластик не выдержал, и одна из раздвижных створок провалилась внутрь квартиры. Саша развел руками и сделал шаг назад.
– Прошу вас. – Он галантно поклонился и пропустил даму вперед.
– Потрясающе! – заявила Марис, рассматривая обломки двери.
– Это всего лишь один удар из моей богатой коллекции... – гордо ответил Комаров.
– Ремонт потянет на пару сотен, не меньше, – разочарованно осматривая Сашу с ног до головы, продолжила хозяйка квартиры. – Вы с какого спутника рухнули?
– Похоже, с плотскими утехами выйдет осечка... – Комаров смущенно потер коротко стриженный затылок и покосился в сторону широкого серого дивана. – Ну хотя бы напиток какой-нибудь я заслужил? Все-таки добыл вам одеяло...
– Я сама его выпросила, – совсем уже холодно ответила Марис. – В обмен на стриптиз!
– Стриптиз – это когда раздеваются, медленно танцуя в ритме страсти, – разворачиваясь к выходу, поправил ее Комаров, – а когда показывают тело в готовом виде – это словно взгляд в замочную скважину женской бани... Или экскурсия в морг... Всего хорошего, Маруся...
– И проваливайте! Дикарь! – Марис резко села на пружинящий диван и, прикрыв лицо ладонями, заплакала. – Проваливайте! Нет! Не уходите...
Комаров, не обращая внимания на ее реплики, вышел в коридор и не спеша двинулся к обесточенным лифтам. Осознав, что выбрал неверное направление, он развернулся и зашагал к лестнице. Оплошность была мизерной, но именно она сыграла решающую роль в развитии всех дальнейших событий. Дело в том, что стена между лифтовыми шахтами и запасной лестницей была построена из прочного, но совершенно прозрачного пластика, и Саша отчетливо разглядел, как тремя этажами ниже, обливаясь потом, по лестнице поднимается целый взвод вражеских солдат.
Комаров невольно отпрянул обратно в глубь коридора и попятился к двери Марис. Из квартиры покинутой красавицы слышались громкие всхлипывания. Саша юркнул в помещение и, приставив покалеченную створку обратно к дверному проему, лихорадочно зашарил взглядом по комнате в поисках чего-нибудь подходящего на роль баррикады. Выбор пал на диван. Правда, на нем сидела и никак не могла поверить в свое счастье Марис, но Комарову раздумывать было некогда. Он подскочил к дивану и наклонился, чтобы снять с него девицу, но Марис поняла его порыв по-своему. Она заключила Сашу в такие страстные объятия, что тот потерял не только дар речи, но и способность двигаться.
Чем теоретически могло закончится это представление – вопрос к вероятностному вариатору. На самом деле Комаров был вынужден во второй раз наступить подкованным солдатским ботинком на светлые чувства авестийки и просто стряхнул ее с себя, как стряхивают снег. Марис снова разрыдалась, но, увидев, что Саша пытается привалить к двери поставленный на бок диван, наконец-то поняла, что за счастье в личной жизни ей предстоит побороться.
– Не так! – крикнула она и, схватив Комарова за руку, потащила его в соседнюю комнату.
Сообразительность новой знакомой порадовала Сашу. Кроме того, Марис оказалась на редкость расторопной. Она успела на ходу одеться в просторный комбинезон и, выдвинув ящик какого-то комода, достать оттуда миниатюрный, но вполне грозный пистолет.
– Четыре балкона влево и один вниз, – сказала она, выталкивая Комарова на узкий балкончик. – Леса...
Саша взглянул в указанном направлении и обнаружил, что там действительно расположены ажурные строительные леса.
– Теперь я тебя точно люблю! – крикнул Комаров и перескочил через низкое ограждение между балконом Марис и ее соседей. – Прощай!
– Если ты еще раз попытаешься от меня сбежать, я тебя застрелю! – целясь в Сашу из пистолета, заявила подружка.
Комаров невольно остановился и взглянул на Марис с изрядной долей уважения.
– Я очень опасный спутник, – предупредил он и протянул девушке руку.
– Я знаю, кто ты, – ответила она, вкладывая оружие в его ладонь. – Я смотрела все репортажи о твоих похождениях. Мне уже не шестнадцать лет, и поэтому я не в восторге от твоей склонности к насилию, Бешеный Пес...
