Полковник направился было к подъезду, но тут до него дошел смысл брошенной майором реплики. Он остановился и, как в кино, не поворачиваясь всем телом, медленно повернул голову. Окинув офицера подозрительным взглядом, он приподнял одну бровь и спросил:
– Что?
– Не могу знать, – ответил майор, спокойно выдержав его взгляд.
– Ясно, – констатировал Безносов, пару секунд поиграв в «гляделки». – Садись в мою машину.
– Я в порядке, – попытался возразить офицер.
– Садись, – отрезал полковник и продолжил движение к дому.
– Сеня, ты вовремя, – Сноровский уже стоял на крыльце.
– Там и оставайся, – приказал Безносов, – пока ребята все не сфотографируют.
– Тут наши следы, – забеспокоился Иван Павлович. – Мы же подходили посмотреть…
– Это ты моим следователям расскажешь, – грозно пообещал полковник. – Или своим, если есть такое желание, конторским…
– Твои предпочтительнее. – Сноровский снял кепку и потер лысину. – Что же происходит-то? Снова келлы?
– Нечего на келлов пенять, коли сам рылом не вышел, – полковник от злости был просто багровым. – Ты уже собрался? Проходи в автобус. Руки на виду держи. И очкарика своего не забудь.
– Сеня, служба службой, но ты не перегибаешь?
Безносов скрипнул зубами и пригнул голову, словно уклоняясь от снежного заряда. Справившись с эмоциями, он выпрямился и коротким кивком указал на вторую легковушку. Сноровский ухмыльнулся и подтолкнул растерянного Федора в сторону машины.
Когда начальство и свидетели уехали, Бондарь обвел невеселым взглядом притихших «тунгусов» и, отщелкнув подальше окурок, подал знак приступить к осмотру места происшествия…
* – Понятно, – Безносов уже восстановил душевное равновесие, хотя до уровня хорошего его настроение так и не поднялось. – То есть ничего, конечно, не понятно, но понемногу картина проясняется. В своем последнем рапорте Краб сообщил о подозрительном «манекене» в черном плаще, которого мы так и не нашли, потом ты увидел тень в балахоне, от которой не осталось даже следов, а между делом кто-то отравил Крабникова цианидом и пошуровал в твоем мозгу. Полный бардак.
– Так точно, – Евгений вздохнул. – Вы еще забыли о том, что кто-то не позволил мне прикоснуться к черной луже.
– Ясности в версию это не добавляет, – заметил полковник. – Тем более что это произошло на стыке реальности и галлюцинаций.
– Я же не мог сам прыгнуть спиной вперед на три метра, да так, что почти закатился под джип.
– Но и отбросить тебя на такое расстояние могло только взрывной волной, а взрыва там не было.
– Меня схватили за воротник.
– И рывком забросили под колеса «мерсу»? – Безносов поморщился. – Кто это, интересно узнать, объявился такой могучий, но невесомый? Швыряет людей, как мячики, но в то же время не оставляет следов. Супермен? Гуманоид?
– Или все вместе: супермен-гуманоид, – заметил расположившийся на угловом диванчике Сноровский.
Безносов взглянул на Ивана Павловича с неодобрением.
– Ну и где этот «суперманоид»? Растворился? А главное – почему он грохнул Краба? В чем провинился рядовой воин?
– А если…
– Только следи за базаром, пан Иван. Если ты сейчас выдвинешь версию о том, что Крабников был чьим-то шпионом и неизвестный благодетель в черном балахоне убрал его из симпатии к честным «тунгусам», я тебя придушу. Такие предъявы лошадям кидай.
– Сеня, не заводись. Ты, когда сердишься, переходишь на такой загадочный язык, что я перестаю понимать ровно половину. Я с Крабом общался мало, но зато в боевой обстановке. Обвинять его в предательстве я не собираюсь. Не из тех он был людей, согласен. Но в любой ситуации должна быть логика. А в данном случае ею пока не пахнет.
– Может, ты не там нюхаешь? – полковник все-таки завелся.
– Воротник, – негромко пробормотал Федор.
– Чего? – Безносов перевел гневный взгляд на замершего у двери программиста.
Курилович откашлялся и, указывая на спину Евгения, повторил:
– Воротник. Он надорван.
Логинов проворно сбросил кожаную куртку и разложил ее на коленях. Воротник по шву был действительно слегка надорван.
– Перед Новым годом покупал, – Евгений приподнял куртку так, чтобы рассмотреть надрыв в проходящем свете. – Вроде бы целая была, без брака.
– Нигде не цеплялся? – Безносов надел очки. – По шву… а вот здесь кожа треснула. Это, конечно, ничего не доказывает… Не трогай!
