Он отнял куртку у законного владельца, предупреждая таким образом его попытку прикоснуться к надрыву пальцем.
– В карманах есть что-нибудь? – Не дожидаясь ответа, он вынул из карманов оружие, ключи, деньги, сложил все это кучкой на краю стола и вручил куртку бесшумно возникшему на пороге кабинета сотруднику. – Отнеси экспертам. Только осторожно, воротник не трогай! Пусть проверят: отпечатки, посторонние вещества, ну там жир, пот, перхоть… Короче, все, что найдут.
– На воротнике?
– В первую очередь. – Сотрудник исчез, а Безносов, уже не слишком грозно сопя большим носом, придвинул Евгению содержимое его карманов и отдельно пистолет. – У тебя что, кобуры нет?
– В кармане удобнее. Вы еще внутренний не проверили, там телефон остался.
– Что же ты молчал? Ну ладно, не сопрут. Все же свои.
Поверил в стариковскую забывчивость Безносова только Федор. Снимать с телефона отпечатки пальцев и сравнивать их с паче чаяния обнаруженными на воротнике, чтобы уличить Евгения в нападении на самого себя, было бессмысленно – во-первых, это была его куртка и отпечатки могли располагаться, где им вздумается, во-вторых, сравнить можно было и пользуясь его личным делом, а в-третьих, это даже звучало, как полный бред. А вот если ущерб одежде нанес кто-то другой, то сравнить обнаруженные на вороте частицы пота, эпителия и прочие невидимые улики было проще всего с теми, что наверняка присутствовали на телефоне.
– А кто дежурит? Паша? У него размер подходящий. Если что, его пальто надену.
– Пару часов посидишь в кабинете. Может, бумаги наконец в порядок приведешь.
– Они у меня всегда в порядке.
– Теперь – нет. Тебе знаешь сколько рапортов предстоит написать? Как после келлской войны.
– Сейчас же не война.
– Вот именно. Не война, а потому за все мокрые дела, да еще при таких загадочных обстоятельствах, цепляются все, кому не лень. И уголовка, и прокуратура, и эти вот, – он махнул рукой в сторону Сноровского. – Налоговой и таможни не хватает для комплекта.
– Ну, они же не по этой части… – начал было Федор, не сразу оценив шутку полковника.
– И вам бумажной работы предстоит – не меньше, – прерывая его, пригрозил Безносов. – Управленцы недоразвитые.
– Кстати, Сеня, насчет Управления… – невозмутимо заявил Сноровский. – Как там поживает наш новый устный контракт?
– Не очень, конечно, «кстати» ты о нем вспомнил, – полковник скривился. – Чего тебе не хватает для начала работы?
– Коллектива, Семен. Исключительно коллектива. Ну, и небольшого чемоданчика с наличностью.
– Денег дам, а народ… Ты же видишь. За одно утро один убитый, четверо умудрились вляпаться в аварию, один вот галлюцинирует наяву…
– Хотя бы старые кадры, – отступил Сноровский.
– Забирай, – нехотя процедил полковник. – Женя тебе заодно и Веру обеспечит. Кого еще? Тимофея? Он вас проконтролирует, но так, за штатом.
– «ВТ», – подсказал Федор.
– Вы же и сами с усами, – полковник прищурился. – Палыч, ты же говорил, что на досуге беседуешь с этим чудо-калькулятором. Врал, что ли? Цену себе набивал?
– Перед кем мне вытанцовывать? – Сноровский вздохнул. – Контора нас уже просто застращала. «Вектор» же находится в ее ведении. Каждый выход с ним на связь чекисты почему-то воспринимают как покушение на государственные интересы. Федор только и делает, что взламывает новые защитные коды, а он же не Соловьев, чтобы их за секунду в уме расщелкать.
– Хорошо, сведу твоего очкарика с нужным человеком.
– Ну, а остальных мы сами найдем…
Безносов недовольно покачал головой.
– Ты поосторожнее с ними, Иван. Келлы существа коварные. А ведь еще далеко не понятно – кто устроил нам сегодняшнее шоу.
– Даже если келлы, Кирилл с Феликсом тут ни при чем…
*… – Естественно, Иван Павлович, мы ни при чем, – Кирилл Мефодьевич провел гостя в свой кабинет, с сожалением качая головой в такт шагам. – Крабникова я помню. Такой огромный, как айсберг, но достаточно сообразительный. Жаль парня. А что, вы говорите, привиделось Евгению? Черный дождь?
– Потеки на стене… и лужа.
– Да, да, лужа… – келл с тревогой взглянул на своего помощника. Больше в секретном убежище не было ни души. Келлы никого не впускали сюда и сами почти никуда не выходили уже три месяца. Исключение они делали лишь для Сноровского и тщательно проверенной ими домохозяйки. – Феликс, у нас лужи были?
– И реки, и моря, – Сошников нервно потер руки, словно отмывая их под струей воды. – Нехорошо это. Люди не должны этого видеть. Не время.
– Соловьев видел нечто подобное еще три месяца назад, – возразил Сноровский.
– При содействии Кирилла Мефодьевича. Фактически получилось, что матронарм просто показал ему отрывок из своих воспоминаний. Это другое.
