Город назвали Черным вовсе не потому, что здесь жили исключительно чернокожие или дома красили гуталином. Ничего подобного. Люди были всякие, стены зданий тоже отличались завидным разнообразием оттенков, зачастую даже чрезмерным. С освещением улиц и голографической рекламой было туговато, пасмурными ночами город погружался в беспросветную мглу, но и это не было главной причиной. Скорее всего, черный цвет, традиционно символизирующий все скрытое, тайное и загадочное, был выбран жителями в качестве названия просто из чувства противоречия. В пику всему белому, прозрачному, яркому и сверкающему, что имели жители бесконечного Сиднея, Аделаиды, Канберры, Дарвина и других благополучных городов континента. И жили в Черном так, словно хотели строго соблюдать обет отрицания благ цивилизации.
Нет, полностью все не отрицали, но перелицовывали на свой лад всенепременно. Например, услугами «Мегаполиса» не пользовались из принципа. Мыслесвязь «М-4» считалась уделом богатых, а значит, «белой». Но совсем без нее не обойтись. Ведь большая часть удобств, предоставляемых мысленным эфиром, была жителям очень даже по вкусу. Поэтому отрицалась только монополия «М-4», но не сам принцип мыслесети. В Черном эту главную услугу современности предоставляли полулегальные компании «Магнум» и «Метро». Поговаривали, что на самом деле эти фирмы всего лишь неофициальные подразделения «Мегаполиса», но в скандал слухи не перерастали.
Копать глубже было никому не выгодно. Ведь в даун-тауне Черного процветали подпольные порностудии, игровые залы для взрослых и притоны, куда заезжали не только местные жители. Даже наоборот, местных там почти не бывало. А богатенькие развращенные граждане из Сиднея заглядывали, и довольно часто. Игры и развлечения там имелись на любой вкус, но обязательно запретные: либо кровавые, где бандиты побеждали полицию, либо порнографические: от обычного соития до самых отвратительных извращений. Изредка кто-нибудь ставил «жуть», головокружительный «экстрим» или космические симуляторы, но спросом они почти не пользовались: всей этой «белой лабуды» было предостаточно в Мире Фантазий или других обычных парках континента. В Черный граждане ехали за «чернухой». И получали ее в полном объеме.
Инженеры притонов быстренько перехватывали мыслечастоту клиентов и выкачивали из их карманов денежки. Да так ловко и качественно перехватывали, что менеджеры «Мегаполиса» ни о чем не догадывались. Или делали вид, что не догадываются. Во всяком случае, когда клиенты, натешившись в объятиях виртуальных красоток или красавцев, возвращались в зону действия цивилизованной мыслесвязи, «М-4» не применял к нарушителям абсолютно никаких санкций.
Конечно, не работой единой жив человек. Особенно живущий в своего рода гетто. Хотелось жителям и нормальных мыслей, простых, для дома, для семьи… И стараниями все тех же хакеров из «Метро» и «Магнума» они у «черных» имелись. Местные информационные каналы были неплохо увязаны с каналами «М-4», естественно, тоже без лицензии, а телесвязь действовала не хуже, чем в центральных кварталах Канберры.
Видеть и слышать мыслепередачи как легальных, так и подпольных телеканалов, на халяву пользоваться мысленными и электронными инфосетями, наравне с гражданами Сиднея участвовать в интерактивных мыслешоу и, вообще, жить не в шорах классической морали «Мегаполиса», но владеть всеми достижениями цивилизации считалось главным принципом существования свободного города.
Чем еще, кроме вольнодумства, развращенности, технологического воровства и гражданской безответственности, отличался Черный от остального Сиднея? В целом немногим. Ну разве что своеобразными поверьями, традициями и табу. Например, здесь запрещалось без нужды разговаривать с хакерами. Они были выделены в особую касту, проживали в строго отведенных местах и почитались как никто другой. Даже богатые владельцы экстази-порталов, бандитские главари и содержатели крупных притонов не могли рассчитывать на уважение, каким пользовались профессиональные взломщики континентальных баз данных и «белых» мыслесистем: от муниципальных хозяйственных до банковских. Ведь на лазутчиках, круглосуточно «соображающих», где и что половчее украсть, держалось благополучие всего Черного города.
А как иначе прожить такому крупному району, если никто из жителей не оплачивает счета за электроэнергию, водоснабжение и прочие жизненно важные услуги? Как содержать плохонькие больницы, ночлежки и хотя бы начальные школы? На какие шиши, наконец, кормить, пусть только трижды в неделю, нищих, содержать стариков и оплачивать их похороны? Люди в Черном жили разные, по большей части плохие и нечестные, но определенные социальные правила существовали и здесь. Своих тут не бросали. На улице немощные не жили, а если и жили, то исключительно добровольно. Другое дело – чужие…
«Чужие здесь тоже не живут, – подумалось Волку, когда он заметил, как из подворотни выглядывают две почти одинаковые подозрительно ухмыляющиеся рожи. – Ни на улице, ни в домах. В смысле – долго не живут».
Подозрительные физиономии о чем-то посовещались и исчезли в полумраке переулка. Видимо, решили не рисковать. Анна для них являлась, конечно, лакомым кусочком, но слишком уж спортивной была у нее фигура и уверенный взгляд. От такой запросто можно было получить и коленом между ног, и ножичком по горлу. И в соответствии с местными неписаными законами она будет права. А у Волка вообще было во весь лоб написано крупными буквами: УПРАВЛЕНИЕ ЮСТИЦИИ.
Что забыли в Черном эти двое и почему они идут в направлении кварталов Свиней? Это были вопросы номер два и три. Неважно. Главное, дичь не по зубам. Если двое на двое. А вот если впятером…
Володя почти не сомневался, что сальные рожи скрылись временно и очень скоро объявятся вновь, предварительно «размножившись клонированием» до хоккейной команды.
Озираясь и следя за каждым подозрительным движением, он едва не опрокинул переполненный мусорный бак.
– Осторожнее. – Анна взглянула на него с укором. – В первый раз, что ли?
– Нет. – Володя перешагнул кучку дерьма, причем явно не собачьего. – Но раньше я сюда приезжал только в составе облавных команд. Попить бы. Ты как?
– Лучше не задерживаться. В Свиньях есть неплохие кабачки. Там пиво и напитки не разбавляют. А здесь, говорят, умудряются помочиться даже в жестяные банки.
– В запечатанные? Как ты себе это представляешь?
– Даже если и не внутрь, а только снаружи. Ты переливаешь пиво из банки в стакан? Или моешь саму
