конструкции – то ли стеллажи, то ли гимнастический уголок. Но главное – здесь были люди. Без оружия и не проявляющие никаких признаков враждебности. Они смотрели на солдат с любопытством и отчасти с уважением. Олег взбодрился окончательно. Если не приз, то амнистия подневольным бойцам определенно светила.
– Добро пожаловать. – Навстречу столпившимся у порога солдатам вышел седой, но статный и внушительный человек.
Олег поймал себя на мысли, что не чувствует к человеку антипатии. Седой улыбался и вообще мгновенно располагал к себе, хотя Сполохов прекрасно понимал, что это и есть злой гений, заставивший команду Тарана пройти тяжелое испытание полигоном.
Встречающий взглянул на сержанта. Тот нехотя козырнул:
– Командир взвода сержант Таран.
– Вольно, сержант. Я Поль Лемье, лидер Галактического Сопротивления.
– Сопротивления кому? – осторожно спросил Таран.
– Неофашистской диктатуре, – просто ответил Лемье. – А вы разве не замечали ее приближения? По моим сведениям, вас вынудили уйти из армии именно за неприятие новых политических веяний. Не так ли?
– Скорее за то, что я имел собственный взгляд на эти веяния, а военным не положено интересоваться политикой. – Таран покраснел и опустил взгляд.
– Ущемление свободы совести – один из признаков тоталитаризма. – Лемье кивнул и перевел взгляд на Граббе. – Не так ли, ефрейтор?
– Я не интересовался политикой. – Граббе уставился перед собой.
– Но вас все равно уволили. Почему?
– Не ваше дело.
– Не хотите говорить – не буду настаивать. Мне и так все известно. Так же как известно о подозрениях и некоем секретном списке господина Сполохова.
Он с дружеской улыбкой взглянул на Олега.
– Это не мои подозрения… – попытался объяснить доктор.
– Легенду я знаю! – перебил его Лемье. – Дабы обезопасить себя, вы свалили все на друга, погибшего в результате полицейского произвола. Но не волнуйтесь, здесь вас за это никто не упрекнет и взгляды ваши крамольными не назовет. Ваш список на самом деле феноменально точен! Очень тонкая аналитическая работа, доктор, поздравляю. И хочу побеседовать с вами на эту тему более подробно, не откажите, пожалуйста.
– Я… не знаю… – Олег растерялся.
Получалось, что вся эта передряга началась с Мониного списка? Кто бы мог подумать? Хотя не просто же так Олега пытали в серой «подсобке». Но если они добились правды, зачем было тащить Сполохова на полигон и о чем сейчас толкует этот Лемье? Ведь и «под химией», и на полиграфе Олег клялся, что не имеет к составлению списка никакого отношения. Неужели его принимают за суперагента, которому под силу обмануть полиграф, да еще будучи под кайфом? Бред какой-то!
– Чего вы не знаете? Что во все сферы власти и отрасли экономики незаметно внедряются агенты тайной фашистской организации? Что правительство покорно идет у них на поводу? Что силовые министерства закручивают гайки, стремясь превратить Объединенные Нации в полицейское государство? Что подавляются демократические свободы?
– Меня тоже мало волнует политика…
– Но ваш список – свидетельство обратного, доктор. Вы составили его практически интуитивно, но если вы не остановитесь, то легко сопоставите, что все фигуранты исповедуют не только единый стиль управления и одинаковую идеологию, но имеют весьма примечательную биографию. Смею утверждать, все они вышли из одной среды. Но оставлю вам возможность прийти к главному открытию самостоятельно. Здесь у вас будет достаточно времени, чтобы закончить свою трудную, но необходимую всем честным людям аналитическую работу.
Олег прикусил язык. Вот так! Из огня да в полымя. Полигон пройден, но до свободы по-прежнему как до конца Вселенной…
– Все остальные также были не в восторге от режима. – Лемье окинул взглядом удивленных солдат. – По этой причине я и собрал всех вас здесь.
– Сначала вы собрали нас на полигоне, – хмурясь, сказал Таран. – В качестве подопытных кроликов. И восемь… вернее, девять из нас с него не ушли. Как это понимать?
– Как вступительный взнос. – Лемье опять улыбнулся, но теперь не так радушно, скорее снисходительно. – Вы принесли пользу нашей организации – помогли испытать новые виды вооружений, а заодно выдержали экзамен. И теперь я предлагаю вам стать полноправными участниками Сопротивления. По ту сторону баррикад у вас нет будущего. А здесь дело и благородная цель: освобождение Наций от диктатуры. Что скажете, сержант?
Таран промолчал. Казалось, он задумался над предложением Лемье, но Олег почему-то был уверен, что сержант просто подбирает слова помягче. Насколько Сполохов его изучил, Таран был не способен пойти против своих. Он мог занять нейтральную позицию, но предать – вряд ли. И Граббе, пожалуй, тоже. Что же касается остальных… предполагать было трудно.
Зато абсолютно ясно стало другое. В штрафном взводе собрали специалистов различных профилей, чтобы решить сразу две проблемы: испытать новые виды вооружений и отработать тактические приемы на людях, неплохо соображающих, но которых никто не будет искать, поскольку они властям поперек горла. Ну, и если выживут, их можно будет привлечь на свою сторону. Что этот лидер Сопротивления и пытался сейчас сделать. Почему именно такой подбор? Почему не военные? Наверное, Лемье считал, что с гражданскими будет проще договориться. А из какого специалиста – военного или гражданского – делать бойца Сопротивления, при правильном подходе непринципиально. Тактически все верно, испытание было жесткое, но оно того стоило.
