– А я следователь.
– Извините.
– Ну, твоей-то вины в этом нет. – Руперт снова хохотнул и похлопал Олега по плечу. – Давай, давай, проходи.
– И на каком вы этапе? – Сполохов прошел в квартиру и оглянулся по сторонам, будто пытаясь убедиться, что хозяин действительно следователь. Что конкретно его убедило, понять было трудно. Может, древний телевизор или общая холостяцкая необустроенность, но Сполохов как-то сразу успокоился и даже продвинулся дальше прихожей. – Томилина сказала, вы прочитали все мои… документы.
– Ага, прочитал.
– Помогло?
– Вообще-то не очень. Но коли ты здесь, я думаю, дело пойдет на лад. Располагайся, где нравится. Хочешь, вот на диван падай.
Он сбросил с дивана скомканный плед, а сам плюхнулся в потертое кресло со скрипучей спинкой.
– А Наталья Дмитриевна не приедет? – вдруг снова забеспокоился Олег.
– А ее, похоже, пора в розыск объявлять, – посерьезнел Ульрих. – Аккурат перед твоим приходом я с ней беседовал-беседовал, как вдруг – раз! – и оборвался коннект. Да так наглухо оборвался, что и не восстановился больше.
– Разве такое бывает? – Сполохов недоверчиво взглянул на Руперта.
– Бывает, если не связь блокировать, а самого абонента.
– Неужели «Каин»?!
– Что ты про него знаешь? – принял охотничью стойку Ульрих. – В твоих опусах о нем ни слова.
– Это самая свежая информация. Наталья Дмитриевна мне напоследок сказала, что скоро передаст новые материалы. По «Каину». И добавила, что это настоящая бомба.
– Все может быть, – Ульрих кивнул на его чуть топорщащийся внутренний карман. – Большой отчет?
– Нет, десяток страниц всего.
– Ну, давай, быстренько пролистаем – и за дело.
– За какое?
– Ну как же, а Наталью спасать? И заговорщиков пора бы уже на чистую воду вывести.
– Вы верите, что она права насчет «Каина»?
– А ты согласен с Фирсовым?
– Я видел боевых роботов и авиадестроеры своими глазами. Не очень-то они похожи на человеческие изобретения.
– Если тебя послушать, получается, что, задумай какой-нибудь инопланетянин составить о нас представление, например по нашим авто, он бы решил, что мы похожи на черепах, вместо конечностей у нас колеса, во рту полно светящихся зубов, а глаз один. Во весь лоб.
– Это верно… – Сполохов рассмеялся. – Сдаюсь. И все-таки версию с чужаками я полностью не отвергаю.
– Ну и я не отвергаю. – Ульрих открыл файл. – Если хочешь, там, на столе, виски.
– Вам налить?
Руперт поколебался несколько секунд и твердо ответил:
– Нет. Пока…
ОТКРЫТЫЙ ФИНАЛ
Год 2161-й
«…Приказ начальника – закон для подчиненного. И нарушение приказа самое серьезное из воинских преступлений. Ты можешь думать что угодно, иметь хоть сотню особых мнений, но, если они противоречат приказу, их правомерность ничтожна. Выполни задание, а после размышляй, кто был ближе к истине – ты или начальство. Самодеятельность – первый враг дисциплины, а значит, и устава – фундамента армии и залога ее побед…
Майор Таран в очередной раз обозвал себя последними словами. Дернул черт высадиться на этой планете! Прахов ведь ясно сказал – только проследить и вызвать главные силы. Нет же, решил, что умнее генерала. Самонадеянный болван! Теперь сиди, жди, когда флотские навигаторы проложат курс и вытащат из капкана.
А капкан получился медвежий. Без «лома» в виде ударной эскадры флота не разжать. Разведгруппу Тарана обложили со всех сторон. А началось вроде бы неплохо. Проследили за кораблем, предположительно самого Лемье, до места посадки на планете-логове. Это оказалась центаврианская Медея. (Кто бы мог подумать? Ведь совсем под боком! Ближайшая соседка!) Высадились незаметно, у самой окраины космодрома большой военной базы. Внутрь проникли тоже относительно легко, почти без шума. Вскрыли местную охранную сеть, нашли в плане помещений стратегический зал и жилые отсеки для командного состава. Но когда попытались в них пробраться, неожиданно сработала сигнализация, опустились бронированные переборки, и разведчики оказались запертыми в ремонтном блоке. Просто и со вкусом. И что дальше – непонятно. Уже три часа отряд сидел в ангаре, заставленном полуразобранными машинами и роботами. И никаких тебе штурмов или ультиматумов. Просто изолировали и забыли.
– По воздуховодам отсюда не выбраться – узкие, – доложил ефрейтор Граббе. – А двери тут как в сейфе. Резать бесполезно, а взрывать – сами же без ушей останемся.
