отчитываться за потери было легче, но все-таки… Прахов, видимо, заметил, что майор слегка расслабился.
– Ответишь по всей строгости! И за потери, и за нарушение приказа. Понял меня?
– Так точно!
– Но это по возвращении, а сейчас докладывай.
– В соответствии с приказом моя группа на борту рейдера «Кайман-414» выдвинулась…
– Стоп. Это в рапорте опишешь. В красках. А сейчас конкретно мне скажи: что вы там нашли и почему рвануло, как в Хиросиме?
– Граббе просигналил кодом «505» – вызвал огонь на себя…
– Это я понимаю. И причину уже знаю – Лемье был у него на прямой наводке. Правильно ефрейтор поступил. Но объясни мне, Таран, почему взорвалось так, будто там пороховой склад был? Мы ведь обычной «МР»-ракетой гвозданули. Одной-единственной. А посмотри, что от целой базы осталось, – даже не руины, а пустое место.
– Думаю, система самоликвидации сработала. Одновременно со взрывом нашей ракеты.
– Да? Зачем, интересно узнать? Чтоб не хлопотать насчет похорон Лемье?
– Или скрыть что-то. Оружие или секретные данные.
– Похоже на правду. – Прахов задумался. – Поняли вороги, что дело табак, да и ушли красиво. Заодно и беззаветную преданность делу продемонстрировали… фанатики долбаные! Но кое-что мы все-таки успели скачать.
– Важные сведения?
– Не то чтобы сведения, скорее подтверждение собственной правоты, но это тоже полезно для боевого духа… И знаешь, майор, что мне сейчас подумалось? Не сами они себя ликвидировали. Не тот фрукт Лемье, чтобы героически погибнуть, когда вполне возможно сбежать или, на худой конец, сдаться. Нет. Тут у него промашка вышла. Помогли ему «самоликвидироваться». Как пить дать, помогли.
– Кто?
– Откуда я знаю? Кто-то, кого Лемье считал своим, надежным.
– Хотите сказать, его бы и без Граббе уничтожили? Зря ефрейтор огонь на себя вызвал?
– Не смей так говорить! Даже думать не смей! Граббе – герой. Все правильно сделал. Неизвестно, как бы оно обернулось, не отрежь он этому Лемье путь на поверхность.
Он погрозил майору кулаком.
– Все, отдыхай пока.
– До трибунала? – Таран взглянул на генерала исподлобья.
– Ты, майор, вроде бы взрослый человек, а вопросы задаешь… – Прахов поморщился. – Иди приводи себя в порядок. Завтра еще тот денек предстоит. Думаешь, разгромили базу – и конец? Это только начало. Еще побегаем по этой Медее… и постреляем. Помяни мое слово…»
– Фирсов об этом знает? – закрыв окно документа, задумчиво спросил Ульрих.
– О том, что Лемье убит? – Сполохов уже немного освоился в холостяцком жилище Руперта и даже раздобыл чистый стакан. Ульрих указал взглядом на бутылку, и Олег плеснул ему виски. – Наверняка знает. Он все знает. Такая у него работа.
– Тогда дело близится к развязке. А как вас угораздило стать личным библиографом Томилиной?
– А чем еще заниматься в свободное время? Старые связи я разорвал, новые друзья постоянно в рейдах или по госпиталям… Вот я и попробовал описать свои недавние приключения на полигоне. Однажды поступил срочный вызов, и я забыл выключить комп. А тут начальник лаборатории. Я думал, нагоняй устроит, а он посоветовал показать кому-нибудь… Ну, я и обратился к Наталье Дмитриевне, других специалистов по этому вопросу я не знал. Ей понравилось. А потом она дала мне материал и предложила обработать. Так и закрутилось. Единственное, чего мне до сих пор не хватает, – ну, чтобы внятный конец был в книге. Желательно счастливый.
– Будет. – Ульрих с сожалением взглянул на бутылку, затем на свой стакан, но удержался. – Допивай, и поехали.
– Куда?
– Как это куда? – неискренне удивился Руперт. – За внятной концовкой. Материал для нее как раз сейчас формируется… тут… – Он неопределенно помахал руками над головой. – И там.
Он закончил жестикулировать, вытянув руку в сторону окна. За ним в далекой и влажной ночной перспективе светились башни Дворца Наций…
Сполохов впервые попал во Дворец Объединенных Наций. Впечатления от грандиозного сооружения были самыми яркими. Видеть башни-небоскребы правительственного комплекса издалека и войти в них было так же неравнозначно, как смотреть на небо и летать в нем. Внутри все было совсем не так, как показывали по гиперсети. Только очутившись в крыле, где размещались кабинеты администрации президента, Сполохов сообразил, что Ульрих провел его не тем путем, которым во дворец проникали журналисты. В лабиринтах многочисленных коридоров, залов и уровней следователь чувствовал себя абсолютно уверенно. Казалось, ему не был нужен ни электронный гид, голограмма которого неотступно следовала за посетителями, ни живой проводник в лице офицера Службы охраны.
– В былые времена я тут разве что не ночевал, – доверительно шепнул Ульрих. – Еще при Парсоне. Одно секретное дело раскручивал.
– Раскрутили? – рассеянно озираясь, спросил Олег.
– Ну. – Руперт усмехнулся. – А потом чуть с работы не вылетел. В этих коридорах свои законы.
