А когда Оксана – стройная, посвежевшая, вся в мелких капельках воды, словно Афродита, – вернулась к палатке, глаза Рика светились как два ксеноновых фонаря.
Чего нельзя было сказать о глазах Инги. В них свирепствовала ледяная метель. Такие взгляды были Оксане также хорошо знакомы. Жгучая – но не горячая, а обжигающая, как заполярный мороз, – ревность бушевала в глазах этой молчаливой девицы. Оксана отвернулась, пряча ухмылку. Ничего тебе не светит, милая! Вон, забирай Слободана. Только он тебе по зубам. А такие, как Рик Хант, – добыча для хищниц…
Мысленный образ «женщины-хищницы» вызвал ассоциации с бродившим по джунглям зверьем. Неприятные воспоминания о несчастье с Рамиресом нахлынули и сбили с боевого настроя. Но главное Оксана уже сделала: Хант забыл об Инге, а потому продолжать флирт было не обязательно. Тайм-аут…
Из кустов выбрался смущенный Слободан. Он поздоровался с Оксаной и поковылял к ручью. Мыть руки перед едой. Образцовый горожанин.
– И все-таки, Оксана… – Голос Ханта от возбуждения стал сочным и чуть хрипловатым. Он снова покраснел, откашлялся и продолжил: – Где ваши спутники?
– Рамиреса больше нет, – она печально вздохнула, потупилась и словно невзначай провела язычком по губам, – а Юджин с Виктором где-то бродят… Герберт обещал их встретить и проводить сюда… если они появятся.
Хант смотрел на нее во все глаза. Трюк с язычком удался на все сто, а «Юджин» вместо «Эужена» окончательно убедил Рика, что «ему светит», да еще как!
Инга была тоже не слепой. Она еще раз сверкнула взглядом, затем поджала губы и принялась разводить в котелке над костром концентраты.
– В разогревающейся упаковке еда вкуснее, – вздохнул присевший рядом с ней Слободан. – И ждать не надо… дернул за колечко, и она горячая.
– Слишком мало места в аварийном контейнере, чтобы запихивать туда цельные продукты, да и хранятся они недолго, – авторитетно заявил Хант, косясь на Оксану.
Она чуть округлила глаза, демонстрируя, что не устает удивляться тонкому уму и эрудированности своего избранника. Хант напыжился.
Наивный попугайчик… Вернее – красноперый карасик. Он заплывал все дальше и погружался все глубже…
Теперь не бросит ни за что. Осталось только правильно рассчитать момент пылкого ночного свидания и сделать так, чтобы после него Рик обязательно захотел еще раз испытать неземное блаженство. Вот такая наука – любовь. Не сложнее экономики, а правит мирами гораздо эффективнее. Хотя в данном случае это и не любовь вовсе. Так, один из приемов выживания…
И, слава богу, приемов необязательных! Оксана привстала, вглядываясь в фигуры, мелькающие в неровных просветах между кустами. Трое… Они дошли! Герберт вел к лагерю Добровского и Виктора.
– Всем привет, – пробурчал Эужен, сверля взглядом Ханта.
– А-а… вы как раз к ужину, – вяло ответствовал Рик. – Что вы так смотрите? Недовольны, что я оказался прав?
– Если вы о том, что пираты отстали, я доволен, – резко бросил землянин. – А вот ваши методы… не слишком ли высока цена этой передышки?
– Бросьте, Юджин, – махнул рукой Хант. – В джунглях все по дешевке. И жизнь, и смерть. Каждый из нас может стать жертвой этой распродажи.
– Вы редкостный мерзавец. – Добровский потеребил ремень винтовки, но не более того.
Хант в сторону оружия даже не взглянул. Напрягшийся было Виктор вновь расслабился и присел рядом с Оксаной:
– Испугалась?
– Да, прости, это было глупо. – Она заглянула Попову в глаза.
Заглянула так, как нужно для «запального эффекта», но Виктор почему-то не вспыхнул. Он дружески погладил ее по плечу и встал, чтобы снять рюкзак и амуницию. Оксана озадачилась. Неужели не заметил? Или он из редкой породы женатых однолюбов? Или у него необычный вкус? Есть же сдвинутые, которые любят уродин, например, таких, как Инга. Или он вообще… А что, накачанный молодой парень, холеный, деликатный, землянин… вполне может оказаться любителем себе подобных. Что же получается, все-таки Хант, без альтернативы?
Оксана тихонько вздохнула. Ну что ж, Хант, значит, Хант. Придется ему подыгрывать.
– В том, что случилось, нет ничьей вины. – Оксана строго взглянула на Добровского. – Ничьей, кроме пиратов.
– Бросить раненого товарища в лесу… – начал было Эужен, но девушка его перебила:
– То же, что и отпустить товарища одного в разведку! Если бы мы пошли за Рамиресом сразу, не дожидаясь, когда он позовет на помощь, он мог остаться в живых. Да и на помощь мы отправились не после призыва, а лишь когда все стихло!
– Вы обвиняете меня в трусости, сударыня?! – Глаза Добровского сузились от праведного гнева.
– Я уже сказала, во всех наших несчастьях виноваты пираты, и никто другой…
– Давайте перекусим, – вмешался Виктор. – Иначе передеремся… Инга, как у нас с ужином?
– Все готово. – Голос у Инги звучал приятно.
Даже странно – почему? Оксана думала, что эта канцелярская мышь будет пищать или, наоборот, скрипеть ближе к мужскому диапазону, а она говорила глубоким, весьма чувственным голосом – если не видеть, почти как у киношной секс-бомбы. Это, конечно, ничего не меняло, но наводило на мысли, что соперница не так проста, как прикидывается. А следовательно – опасна…
