«Жаль. Хотя то, что помехи спасли несколько самолетов, — очевидный успех».
«Этим я и намерен заняться, провидица. Хотя, даже если мы найдем доступ к мозгам командиров и остановим войну, это тоже будет полумерой. Больше тянуть нельзя, следует решить все вопросы раз и навсегда».
«Когда прибуду на место, спроси Теану, она расскажет. А пока пусть это останется тайной. На всякий случай».
«Да, но ты же видишь, в стене между нашей мысленной сетью и виртуальностью чужаков все больше дыр. Если в них способны заглянуть мы, почему это не могут сделать они? Теана яркий тому пример».
— Донмуанг, — предупредил Грина водитель пикапа.
Грин заблокировал связь с мыслесетью и сосредоточился на новой сверхзадаче — пробраться к самолету.
Неожиданно за Филиппа проблему решили новые союзники. Пикап вдруг окружила толпа подростков и молодежи. Фила осторожно вытащили из машины и на руках понесли куда-то в темноту. Когда толпа миновала терминал, к ней присоединилась еще одна группа людей, пожалуй, вдвое больше. Такому количеству людей уже не могло сопротивляться ни полицейское оцепление (которое скорее следило за тем, чтобы никто не споткнулся и не рухнул под ноги толпе), ни агентура виверр. Да чужаки и не пытались мешать людям, наблюдая за столпотворением с безопасной дистанции.
Вот так, на руках новых товарищей, Грин и доехал до полосы, на которой ожидал команды на взлет большой самолет уникального салатного окраса, фирменного цвета российской авиакомпании «S7». Две молоденькие стюардессы в вишнево-полосатых сорочках и салатного же цвета шарфиках, а с ними крепкий стюард, приняли Грина у тайских товарищей с рук на руки, подняли по трапу на борт, усадили в мягкое кресло бизнес-салона и даже пристегнули. Полный сервис.
«Не во мне дело, — ответил Грин. — Чужаки сами прижали их к стенке».
«Готов поспорить…»
Грин поднял взгляд. Рядом действительно стояла симпатичная улыбчивая бортпроводница, и в руках она действительно держала пластиковую фляжку с виски и баночку с мазью.
— Просим прощения, сударыня, — сказал Фил, с благодарным кивком принимая фляжку. — Мы немедленно умолкаем. Но просто думать, надеюсь, можно?
— С удовольствием отдамся в ваши нежные руки, — Грин отвинтил пробку, приложился к горлышку, затем взял у стюардессы таблетку, проглотил и снова запил обжигающим напитком. — Впервые закусываю аспирином.
— Вы разбираетесь в медицине?
— Вы зарыли в землю настоящий талант, — Грин прикрыл глаза. — У вас руки хорошего врача, мне совсем не больно.
— Погодите, — Грин открыл глаза. — Вы… на самом деле не сказали еще ни слова. Вы давно пользуетесь мыслесетью?
— Часа три-четыре, — стюардесса, наконец, ответила вслух.
— Слава богу, я не бредил, — Грин с облегчением выдохнул. — Давайте говорить нормально, ладно? Мне нравится ваш голос. И вообще это как-то… более привычно, да и более нормально.
— Хорошо, — девушка улыбнулась. — Но иногда мысленные разговоры удобнее. Часто бывает трудно сказать вслух то, что на уме.
— Это верно, — Грин усмехнулся. — Как много женщин не в курсе, что их любят, лишь потому, что их кавалеры от робости не в силах раскрыть рот.
— Вы читаете мои мысли, Филипп Андреевич… Хорошо, не буду по отчеству.
«Индиго окончательно проснулись… — повторил про себя Фил слова провидицы. — Да, теперь с этим не поспоришь».
— А когда ногам вернется чувствительность? — вслух спросил Грин.
— Расслабьтесь, — посоветовала стюардесса. — К прилету будете танцевать. Это очень хорошая мазь. Тайцы готовят ее для себя, не на продажу.
— Виски тоже, как для себя, — заметил Фил и отсалютовал девушке пластиковой фляжкой. — Спасибо, милая, вы мне очень помогли.
— Как и все, — девушка вроде бы застенчиво улыбнулась, но затем откровенно стрельнула глазками.
Фил мог поклясться, что одновременно в сознании девушки промелькнул короткий эпизод откровенной фантазии. Естественно, связанной с Грином. Но стюардесса мгновенно спрятала эпизод поглубже в подвалы сознания и прикрыла сверху, как чугунной крышкой, вполне пристойной мыслефразой:
«Вы верите, а я окончательно сошел с ума, — Грин вздохнул и сделал большой глоток, — начал мысленно флиртовать и, более того, думаю, что мне отвечают тем же. Точно чокнулся! Нет, не верно. Все сошли с ума. И я не исключение».
