– Все-еволод Семенович, – укоризненно покачав головой, протянул Мартов. – Ни для кого не секрет, что вы относитесь к Наталье Августовне с особым трепетом, и я вполне вас понимаю. Натали – редкая женщина, нежная и чарующая, как экзотический цветок. Беспокоить ее по пустякам просто негуманно. Это все равно что без крайней необходимости пройтись по клумбе. Но сейчас на кону очень крупная ставка.
– Полно тебе ерничать, Андрюша, – бригадир поморщился. – Я все отлично понимаю. Я вообще не о том хотел сказать. Ты меня перебил. В архиве нет бумаг не потому, что их не было, а потому, что их изъяли. Натали утверждает, что по приказу старейшин Совета. Где сейчас изъятая папка, ей неизвестно.
– Вы ей верите? – спросил Джонатан.
– Честно говоря… – бригадир замялся, – нет. Слишком уж она напряглась, когда я запросил эти данные. Подозреваю, что папку никто не изымал, но хранится она в особом отделе архива.
– Особые отделы – это как раз по моей части, – уверенно произнес Джонатан. – Если не возражаете, я прямо сейчас отправлюсь в архив и побеседую с Натальей Августовной.
– Не возражаю, – Островский обреченно кивнул. – Только, Джонатан… помягче.
– Могу проследить, – с усмешкой предложил Мартов. – Подскажу пару фраз, подобающих для ушей столь изысканных дам, и вообще, сглажу брутальность визитера своим светским лоском и обаянием.
– О чем ты? – Джонатан смерил адвоката уничтожающим взглядом. – Алкозельцер прими, пока я хожу, а то уже бредить начал. Так и до белой горячки недалеко.
– Господа, давайте работать, – строго сказал Островский. – Время дорого, как никогда.
– Какая занятная игра слов, – Мартов снова приложился к фляге. – Время дорого, как никогда. А сколько оно стоит, это «никогда»? Никогда не узнаем. А жаль…
…Наталья Августовна была любезна, но заметно напряжена. И дело заключалось не в том, что к ней вдруг пожаловал сам начальник Службы цеховой безопасности, дело заключалось в том, что пришел он с тем же вопросом, что и Островский. Поначалу архивная дама цвела и благоухала, даже немного флиртовала, но, как только Джонатан заикнулся о секретной папке, Натали увяла, сцепила пальцы и поджала губки, отчего сразу же стала выглядеть на все свои семьсот с хвостиком. Профессиональная, отточенная веками любезность при этом никуда не исчезла, но стала прохладной, как мрамор.
– Ах, милый Джонатан, неужели вы думаете, что я стала бы вам отказывать в такой малости? Этому нет решительно никаких причин, кроме одной, самой банальной, – папка изъята из архива примерно год назад по устному указанию самого мастера Шуйского.
– По устному? – недоверчиво переспросил Джонатан.
– Именно так, мой друг. Выносить документы из архива строжайше запрещено, но вы же знаете, в некоторых случаях глава Совета имеет такое право.
– Он забрал эту папку сам? – удивился Джонатан. – Сначала вы сказали, что она была изъята по его указанию. Так чему мне верить, Натали?
– Только своему сердцу, – попыталась отшутиться Наталья Августовна и стрельнула глазками.
«Старая куртизанка, – Джонатан мысленно усмехнулся. – Поплыла, но не сдается. Верхом на гормонах пытается меня прокатить. Не выйдет, любезная».
– Наталья Августовна, – Джонатан заледенил интонации, – дело очень серьезное, речь идет о безопасности Цеха. Вы же понимаете, в таких случаях я могу применить особые санкции, вплоть до ареста. Зачем вам эти проблемы, после стольких лет безупречной службы на благо Цеха?
– Джонатан, вы ли это?! – Натали испуганно похлопала густыми ресницами. – Я всегда считала вас образцом выдержки и учтивости, настоящим джентльменом, и что же слышу? Угрозы? Зачем вы разочаровываете меня, милый Джонатан? Я и так теряю веру в существование на свете настоящих мужчин, не дайте мне расстаться с этой иллюзией окончательно!
– Простите, Натали, – Джонатан немного смутился. – Это не повторится. Но войдите в мое положение. Мне крайне необходима эта папка. Возможно, от ее содержимого зависит не только судьба Цеха, но и всего нашего мира!
– Нашего? – Натали чуть склонила голову набок и заинтересованно прищурилась.
– Нашего, сударыня. И этого тоже, – он кивком указал на колышущиеся на ветру верхушки деревьев за окном. – Заметьте, я стараюсь быть откровенным по мере возможности. Будьте откровенны и вы, прекрасная Натали. Ведь Шуйский не выносил папку из архива, не правда ли? Она хранится в сейфе под грифом «Документы максимальной секретности. Доступ разрешен только главе цехового Совета и Смотрителю». Я прав?
– Не знаю, откуда вам известно о существовании этого грифа, милый Джонатан…
– Я начальник СБ, сударыня, мне известны все грифы.
– Но не ко всем папкам имеется доступ, – продолжала упрямиться Наталья Августовна. – Простите, мой друг, но без письменного приказа главы Совета или Смотрителя я не имею права обсуждать с вами даже само существование особого сейфа…
– Но преемник мастера Шуйского пока не избран, – попытался перебить Джонатан.
– Совершенно верно, – удержала инициативу Натали, – и Смотритель Чесноков героически погиб в неравной схватке с Хамелеоном. Получается, что сейф временно недоступен, как бы ни была остра необходимость изучить его содержимое.
Она наигранно вздохнула и так же фальшиво опечалилась.
– Место Смотрителя редко пустует, – попытался намекнуть Джонатан. – Его избирает не Совет, а Вечность. А она не терпит пустоты.
– Мне очень жаль, дорогой Джонатан, но я не сумею вам помочь, – Натали намека не поняла. – Даже если это грозит мне арестом и заточением в самую мрачную башню.
– И мне очень жаль, Натали, – Джонатан наклонился и пристально посмотрел ей в глаза, – но ваша идеальная, прямо-таки стальная защита на самом деле сделана из жести. Я могу проткнуть ее пальцем.
– Вы снова давите на меня, Джонатан, – Натали разочарованно вздохнула. – Это так грустно, когда рыцарь превращается в варвара. Я всегда считала вас героем древних преданий, тем самым принцем на белом коне, который спасал красавиц от чудовищ, а целые страны от огнедышащих драконов, и вдруг такое разочарование.
Она подняла печальные очи и наконец наткнулась на взгляд Джонатана. Примерно минуту она молча смотрела в глубину его синих, как северные озера, глаз, и с ее лица за эти шестьдесят секунд сползли все надетые друг на друга маски. Под занавес немой сцены на лице у Натали осталось одно-единственное естественное выражение. Выражение глубокого почтения и полной покорности.
– Где сейф, Натали?
– Прошу, господин Смотритель, – голос архивной дамы немного сел. – Идите за мной… и ради бога, не сердитесь, я же не знала, что теперь Смотритель – вы.
– Об этом пока знают единицы, – спокойно произнес Джонатан. – И впредь будут знать лишь единицы. Надеюсь, вы понимаете, что это строжайшая тайна?
– Джонатан… простите, господин Смотритель, разве вы не убедились, что я умею хранить секреты?
– Да, вы по праву занимаете свой пост, Наталья Августовна, – признал Джонатан. – Ваше самообладание, опыт и рассудительность достойны уважения. В связи с этим хочу попросить вас об одной услуге.
– Все, что смогу, господин Смотритель.
– Называйте меня как и прежде, договорились?
– Да, Джонатан, что еще я могу для вас сделать?
– Расскажите, что вы знаете об этой папке и ее содержимом.
– Формально только ее архивный номер, – Натали отвела взгляд.
– Меня интересуют именно неформальные комментарии, – уточнил Смотритель. – Я не останусь в долгу.
– Предскажете мне будущее? – Натали улыбнулась. – Полно вам, Джонатан, никаких обязательств. В последнее время я охладела к гороскопам. В интересующей вас папке не так уж много бумаг. Несколько доносов, пара медицинских справок и протокол секретного заседания Совета. Возможно, есть что-то еще, я не помню. Я пролистала несколько документов, и только. Тема довольно занятна, но слишком далека от реальности, поэтому мне стало неинтересно. Я никогда не увлекалась сказками.
– Тем не менее вас она задела, – уверенно сказал Джонатан. – Вы умело контролируете свои эмоции, но
