боку.
Афанасьев с досадой взглянул на Павла. Как установка диверсантов могла оказаться здесь снова, ведь они перед тем, как улечься в камеры, отнесли ее в грузовой отсек? Паша молча пожал плечами.
— Это экспериментальная установка, мы же занимаемся наукой, не забыли? — ответил за академика Павел.
— Я помню, — в голосе клайра не осталось и следа прежнего благодушия. — Откройте контейнер.
Паша вздохнул и откинул крышку ящика. Офицер жестом приказал пилоту отойти в сторону и заглянул внутрь.
— Чертовски похоже на уменьшенную версию темпорального разрушителя, — произнес он, пристально рассматривая аппарат диверсантов, — только неизвестной конструкции. Так, значит, оружия у вас нет?
Он презрительно посмотрел на замерших землян и, поднеся к губам руку с коммуникатором, приказал:
— Арест первой категории. Абордажная команда — на борт. Истребители — взять посудину под конвой. Вот так-то, граждане… — добавил он, иронически улыбаясь. — Добро пожаловать в Галактику.
— Я все прекрасно вижу, господин Старший помощник Контр-адмирала, но быстрее эта посудина двигаться не в состоянии! — офицер сидел за пультом «Ермака» и напряженно рассматривал на экране дальнего обзора мельтешню вступивших в бой у Иго истребителей Флота.
Из-за Рубежа приближалось все больше и больше кораблей Кочующего Каравана, с ходу обрушиваясь всей огневой мощью на гарнизон блокпоста.
— Оставьте на звездолете взвод охраны и немедленно возвращайтесь, нам нужны все боеспособные корабли, — приказал Старший помощник и отключил связь.
Офицер недовольно покачал головой и встал. Афанасьев и Кольченко сидели у медицинского пульта, с интересом рассматривая космический бой. Клайр вызвал командира охранников и что-то приказал ему на своем языке. Воин утвердительно кивнул и, вытянув руку в сторону Павла, пропел какую-то фразу. Кольченко нехотя поднялся и пересел за пульт управления.
— Они уходят, но нам все равно придется привести звездолет к Иго, — пояснил пилот Афанасьеву. — Здесь остается взвод охраны.
— Понятно, — ответил академик. — А если кочевники нападут и на нас?
— К тому времени, как мы доберемся до планеты, вокруг на пару световых лет не останется ни одного кочевника, можете не сомневаться. Эти клайры не умеют ничего, кроме как драться.
— Может быть, нам попытаться уйти в трехмерное пространство?
— И стать беглецами от закона? Нет, Александр Николаевич, на Иго на нас составят протокол, отберут «пушку», назначат штраф и отпустят. Задержка максимум на сутки. А если мы сбежим, то рискуем попасть в розыск с конфискацией корабля…
— В галактических законах ты подкован не меньше, чем в разведдеятельности, — Афанасьев снова взглянул на экран. — Смотри, возвращаются?
Кольченко внимательно вгляделся в приближающиеся точки кораблей и отрицательно покачал головой. Он поманил охранника и что-то прочирикал ему на галактическом языке. Воин ткнул в кнопку «зума» и, когда увеличение позволило рассмотреть тип летящих к «Ермаку» звездолетов, негромко отдал в коммуникатор какую-то команду.
— Вы были правы, Александр Николаевич, амфибии применили отвлекающий маневр. Видимо, их интересуем мы, а не планета, — сказал Кольченко, набирая на пульте команду запуска «искривителя».
— Мы успеем уйти? — забеспокоился Афанасьев.
— Один шанс из ста, — хмуро ответил Кольченко и нажал «ввод».
— Давай разбудим побольше народа, на случай абордажа, — предложил академик, но Павел энергично замотал головой.
— Во-первых, они будут только мешать Воинам, не забывайте — десяток клайров стоит всех кочевников этого Каравана, вместе взятых, когда дело доходит до мордобоя, а во-вторых, среди экипажа есть агенты амфибий, и в лицо я знаю только одного. Зачем нам пятая колонна?
— Ну, хотя бы этого псевдо-Сомова и его головорезов… — не сдавался Афанасьев.
— Еще раз нет. Вы забываете, что где-то у нас притаился еще и Порядок. Проснувшиеся люди становятся потенциально опасными из-за повышенной внушаемости. Стоит им проснуться, и Порядок начнет пробовать свои силы на них…
— А как же клайры, весь этот отряд охраны?
— Клайры, видимо, научились с ним бороться, ведь они летают через Вселенную Порядка уже много лет. Так, Воин? — Паша задал свой вопрос охраннику, не переводя его на галактический язык.
Тот в ответ кивнул и уточнил, медленно подбирая непривычные для него слова:
— Если речь идет о Страже Элементарной Вселенной, то да. Мы его воздействию не поддаемся, потому что сами его и создали…
— Вот это номер! — Афанасьев от удивления чуть не свалился с кресла. — Неплохой способ защитить свои секреты! Да он нас чуть не угробил там, в элементарной, по вашему, Вселенной!
— Ваши проблемы, — Воин равнодушно пожал плечами. — Нечего было лезть куда не надо.
— Хороши соседи по Галактике, ничего не скажешь! — Афанасьев все еще кипел от возмущения.
Воин предупредил следующую тираду академика, указав решительным жестом на экран. Корабли амфибий были видны уже без увеличения. Они зашли на вираж, и один, самый крупный, лихо подрулил к стыковочному шлюзу.
— Готовность ноль, — приказал в переговорное устройство Воин.
— Мы у шлюза, — ответил ему кто-то из охранников.
В ту же секунду корпус корабля сотряс мощный удар, и компьютер выдал на монитор предупреждение о частичной разгерметизации грузового отсека. Амфибии штурмовали «Ермак» с двух противоположных сторон.
Такой отчаянной схватки не видел даже опытный в подобных делах Кольченко. Только когда кочевникам удалось пробить седьмую брешь и на каждый фронт стало приходиться всего лишь по два Воина, амфибии проникли внутрь корабля. Лучевые винтовки клайров дырявили нападающих пачками, корабельная противопожарная система сходила с ума, беспрестанно реагируя на вспышки лазеров и покрывая участки боевых действий обильной пеной или закачивая целые отсеки инертными газами. Ремонтные роботы тупо пытались залатать пробоины, приваривая абордажные боты амфибий к наружной обшивке «Ермака», а аварийные насосы то нагнетали, то откачивали воздух из поврежденных помещений. Во всей этой неразберихе не принимали участие только двое из бодрствующих людей.
Клайр до последнего момента координировал действия своих Воинов из рубки, но теперь, когда на удержание позиций требовались все силы, бросился в бой. Кольченко занял свое место за пультом и задумчиво изучал картину штурма. Афанасьев следил за побудкой, которую все-таки инициировал для всех доступных камер, даже для уголовников, кроме камеры Лены. Наконец, стрельба утихла, и дверь в рубку отъехала в сторону. Кольченко невольно вздрогнул и уставился на вошедшего. Афанасьев же продолжал сидеть, как и сидел, глядя на экран.
— Здравствуйте, — расплылся в обаятельной улыбке Гость. — Наконец-то я имею удовольствие увидеть вас собственными глазами. Я так много о вас слышал…
— Здравствуйте, а вы кто? — ответил Павел, удивляясь, насколько симпатичен ему кочевник.
— Вы меня не узнаете? — ласково удивился Гость, заглядывая ему в глаза.
— Алло, кочевник, а со мной ты поздороваться не желаешь? — вдруг насмешливо спросил Афанасьев и, повернувшись вместе с креслом на сто восемьдесят градусов, оказался к Гостю лицом.
Кочевник перевел настороженный взгляд на академика и замер. Кольченко был удивлен произошедшей с академиком переменой не меньше пришельца. Во всей собранной и напружиненной фигуре ученого угадывалась решимость и полная уверенность с собственных силах. Он больше ни в чем не
