Альфред почти витал в облаках, периодически ныряя в молочную реку с кисельными берегами, а затем снова взмывая к теплому солнцу. Такого блаженства он не испытывал давно. Очень давно. Доктор Хирш на глазах у Краузе превращал в реальность давнюю мечту тысяч униженных и растоптанных каблуками Греты эйзенских мужчин. Да и женщин тоже. Этот хмурый толстяк с немодной лысиной и в нелепом белом халате поверх цивильного костюма поставил фрау Кошмарный Сон на место. Наконец-то нашелся тот, кто вывинтил взрыватель у этой напомаженной торпеды, кто разоружил и спешил этого бронированного риттера в юбке. Жаль, что не надолго. Грета непременно вернется, причем с какой-нибудь индульгенцией от министра здравоохранения или от шефа ГСП, а быть может, и от самого канцлера, за ней не заржавеет, и уж тогда не поможет никакой Хирш и даже Штраух. Фрау Нессель допросит всех, кого пожелает и вообще наведет в лазарете свой Великий Порядок.
Но пока… Альфред с нескрываемым удовольствием проводил Грету до границы внешней зоны сектора и «сдал» командиру взвода охраны.
– Я вернусь, – прошипела Грета, не глядя на Краузе. – Вернусь с ордером на арест этого вашего докторишки!
– В таком случае, до скорой встречи, фрау Нессель, – усмехнулся Альфред.
На обратном пути к изолятору инспектора будто кто-то легонько подпинывал под зад. Ему хотелось буквально пуститься вприпрыжку, настолько воздушным сделалось настроение.
– Весело, да? – встретил его на пороге Хирш. – Чертова баба! Мы еще хлебнем с нею кислого пива. Она действительно жена министра?
– Заместителя. Но вы не волнуйтесь, доктор. Раньше, чем послезавтра, она не вернется.
– А послезавтра она придет в компании десятка молодчиков из «Фольксштурма»? Ладно, инспектор, вернемся к нашим баранам.
– За что вы их так?
– Образно, герр Краузе, образно. Хотя матроса Крафта вполне уместно сравнивать с этим животным. Субъектов тупее я не встречал даже среди азиатов.
– Разве он не чистокровный ариец? – Альфред спросил это для протокола, неискренне, но демонстративно удивившись.
– Побочный эффект евгеники, – Хирш пожал плечами. – Это официальная теория, можете не стараться поймать меня на слове. Формулируя просто: чем чище генофонд, тем, конечно, меньше отклонений, но зато все «отклоненные» – абсолютные выродки. Впрочем, они тоже нужны для процветания общества. Если все станут красавцами семи пядей во лбу, кто будет выполнять черновую работу?
– Вы говорите о таких, как Крафт, но ведь вырождение может принимать иные формы. Физические уродства, к примеру. Как быть с такими экземплярами?
– Краузе, вы что, проверяете меня на благонадежность?! – доктор рассмеялся. – Вы забыли, что я с Марты? Великий Порядок для меня теория, а не закон! Занятная, но эфемерная, как марксизм или какое- нибудь сектантское учение. Конечно, пока я на Эйзене, я готов признавать ваш Порядок законом и выполнять все его статьи, но не требуйте от меня невозможного, я не вступлю в вашу партию, Краузе. Как чистый немец я вам сочувствую, но как человек и врач – нет. Ваша идеология негуманна и опасна…
– Доктор Хирш! – громко сказал Альфред и, сделав «страшные глаза», указал взглядом на потолок. – Если я правильно вас понял, матрос Крафт окончательно пришел в себя?
– Да, да, вы правы, – доктор смущенно покашлял и отвел взгляд.
Он отлично понял, что Краузе спас его от крупных неприятностей. Еще немного, и либеральные речи могли завести Хирша в дебри, из которых тот же Альфред был просто обязан вывести доктора прямиком в карцер. А куда доктор мог попасть, когда к записям неосторожных слов добавились бы показания Греты, лучше и не фантазировать.
«А между тем, его лично пригласил ярый нацист и опытный гестаповец Штраух, – подумалось Альфреду. – Странный выбор».
– Ну, так мы побеседуем с матросом? – подтолкнул Краузе «зависшего» доктора.
– Если угодно, – Хирш развел руками. – Только уверяю, ничего ценного он не скажет. Если задавать ему конкретные вопросы, он ответит, а если попросите рассказать о полете в целом… Можете спросить у профессора Неймана. Мы вместе допра… беседовали с этим Крафтом.
Альфред немного поразмыслил и кивнул.
– Хорошо, давайте сначала изучим результаты вашего допроса.
– Беседы!
– Как бы вам ни было противно, доктор, в данный момент вы сотрудничаете с ГСП, то есть, фактически в ней служите. У нас принято называть вещи своими именами.
Альфреду показалось, что у Хирша свело челюсти, словно от порции аскорбиновой кислоты. Краузе про себя усмехнулся. Доктор не дурак и должен понимать, что мера лояльности старшего инспектора не бездонна. В знак благодарности за обуздание Греты Краузе пропустил мимо ушей опасные речи Хирша, и теперь они квиты. Теперь они снова люди, выполняющие как общую работу, так и каждый свою. Доктор – лечил, а Краузе служил старшим инспектором ГСП – государственной тайной полиции, святой обязанностью которой было, в частности, выявление и выдворение с Эйзена вольнодумствующих иностранцев.
– Сюда, пожалуйста, – Хирш снова нахмурился и первым прошел в крохотную ординаторскую.
В комнатке заседали трое: врач лазарета, профессор Нейман и неизвестно когда просочившийся мимо Альфреда инспектор Найдер. Профессор о чем-то неспешно рассказывал, а инспектор и врач внимательно его слушали. Со стороны – семинар в университете, да и только.
– Таким образом, происшествие с «Призраком-9» целиком и полностью укладывается в рамки теории о боковых поправках, – Нейман взглянул на новых «студентов». – Располагайтесь, господа.
Кресел в комнатке было только три, и Найдеру с врачом пришлось уступить места начальству. Альфред и Хирш не возражали. Либерализм был задушен минутой раньше, и отныне на территории карантинного сектора снова царствовала строгая субординация.
