– Абсолютный Воин – судья для всех, – вкрадчиво шепнул новый Апостол Северных территорий. – У него учились старейшины древних атлантов, вожаки волков, вожди людей и даже наши Судьи… Если он говорит, что древнюю расу не возродить, значит, это правда.
– Я не верю в сказку про Воина! – резко возразил Беляев. – Ты заинтересован в сделке или нет?!
– Если бы ты не верил в Абсолютного Воина, то никакой сделки мне бы не предложил, – мягко возразил Апостол. – Если ты не веришь в сказку, с кем же ты тогда беседовал?
– С каким-то Воином Закона… – Беляев махнул рукой. – Он сказал, что является правой рукой этого пресловутого абсолютного судьи.
Апостол негромко рассмеялся:
– Ты не хочешь замечать очевидного, атлант, а потому обречен на унижение гордыни. Воин Закона – устаревший синоним слова «судья», если перевести его на язык древних атлантов. А судья для нас один – Абсолютный Воин!
– Чтоб он провалился со своим заплесневелым правосудием! – в сердцах воскликнул Беляев. – Один не один! Я не намерен вступать в дискуссию еще и с тобой! Просто ответь мне, ты согласен на твердый раздел территорий и проживающего на них населения планеты поровну или нет?!
– У меня есть ряд поправок… – попытался потянуть с ответом Апостол.
– Да или нет?! – требовательно повторил Беляев, перегибаясь через стол и заглядывая одержимому прямо в глаза.
– Ну хорошо, – отступил Апостол. – Что требуется от моих воинов?
– Немедленно войти в пространство Земли в таком количестве, которое позволило бы подчинить Бездне сразу всех обитающих на ваших территориях и доступных для вселения людей и волков! Всех остальных следует уничтожить без колебаний!
– Но Абсолютный… – попытался возразить Апостол.
– В этом случае не сможет нам помешать, поскольку будет уничтожен вместе со второй категорией населения, – перебил его Беляев.
– А как быть с вашей территорией? – спросил Апостол. – Если Воин укроется в каком-нибудь Храме?
– Тогда это станет нашей проблемой, – недобро улыбаясь, ответил атлант. – Я изменю настройки всех существующих Храмов и сделаю из них единую Систему Возрождения! Всех живущих в зоне моей ответственности я прогоню через нее принудительно и разделю их на те же группы: возрожденные и неподдающиеся. Вторые нам не понадобятся, а первые станут основой нового мира!
– Который вскоре почувствует, что половины планеты ему маловато, и двинется войной на нас, – закончил за Беляева Апостол.
– Это наше неотъемлемое право, так же, как и ваше, – парировал атлант. – Мы, конечно же, не сможем прожить без конфликтов, но это естественно, а значит, не стоит обсуждения. С другой стороны, однополярный мир нежизнеспособен, и однажды это уже погубило мою расу…
– О гневе Воина Бездна помнит страшные вещи, – попытался предупредить Апостол.
– Эти сведения устарели! – уверенно отрезал Беляев. – То, что казалось нашим предкам чудом, теперь кипятит нам воду. Абсолютный Воин – всего лишь зажившийся на свете червь, а вся его мудрость стала спорной уже тогда, когда появилась Бездна, ведь с ее объемом знаний не сравнится ни один банк данных даже сейчас! Что же говорить об одном человеке, пусть и странствующем между тысячелетий?! Прошлые заслуги – слабый козырь. Воин уже давно всего лишь сторонний наблюдатель, я уверен! Ведь ему нечего предложить просвещенному миру, кроме своего ортодоксального правосудия! Вместе мы сотрем его в порошок и напишем свои законы!
– Хорошо, хотя твое представление о Воине весьма превратно, – еще немного подумав, согласился Апостол. – Мы начнем через восемь земных часов.
– В знак уважения я постараюсь изменить все настройки и запустить Храмы в новом режиме к тому же времени, – заверил Беляев. – Сверим часы?
Глава 14
– Там еще один, – донесся до меня еле слышный шепот. – Спит, по-моему…
– Он как раз у выхода! Придется подождать, пока он за чем-нибудь отойдет.
– За чем?
– Ну мало ли? В туалет или в киоск за сигаретами…
– Все тебе шуточки! А если обнаружится, что мы сбежали?!
– Ну мы пока еще не сбежали…
– Умеешь ты успокаивать!
– Да не суетись ты, сейчас что-нибудь придумаю… А может, он уже сдох? Смотри, даже не шевелится…
Я наконец-то понял, почему мне так знаком один из голосов. Несмотря на то что его маскировал неровный шепот, не узнать незатейливый Пашин юмор было трудно. Я приоткрыл один глаз и посмотрел на притихших контрразведчиков. Выглядели они для пленных вполне нормально. У Паши была разбита губа, а Ольга почему-то осталась без обуви. Вникать в подробности здешних методов допроса мне было лень. Я зевнул во всю пасть и оскалился в жуткой улыбке.
– Рад видеть вас в добром здравии, – сказал я остолбеневшим пленникам и поднялся на ноги. – Тут какой-то лифт должен быть, но как он действует, я пока не разобрался.
– А вы здесь… сторожите? – неуверенно спросила Ольга, чуть подавшись назад.
