и Днестр, и Дунай (Данувий), поэтому в устных преданиях реки со сходными названиями вполне могли совместиться. И если «Таканвисль» это не только Танаис, но и, например, 'река Висла', то ваны вполне могут быть венедами или вандалами, которые действительно там жили. А Причерноморье было не их «страной», а их исторической родиной, откуда они вынуждены были уйти на запад, — как ранее говорилось, легенды производят Венда и Вандала от Скифа и Славена. Земли, населенные праславянами, существовали также на Днепре, Днестре, Дунае. В пользу предположения о совмещении нескольких названий говорит и то, что во всех скандинавских источниках в качестве единственного ориентира фигурирует только Дон.
А кто же такие «асы»? Этот этноним был широко распространен у туранских народов: и у согдов, и у сарматов, и у парфян. Племена согдов, сокрушивших эллинистическую Бактрию и основавших на ее месте Согдиану, входили в союз «асиев». Корень «ас» легко увидеть в этнонимах языгов, каспиев, аланов (самоназвание «ос» или «ас», в русских летописях 'ясы'), народ парфян составился все из тех же сарматских, согдских и сакских племен, их первая столица называлась Асаак, а служилое сословие, составлявшее конное войско Парфии. называлось «азады» — 'свободные',
Согласно 'Саге об Инглингах', Одину и его жене было пророчество о величайшей славе, которую он обретет на севере. Оставив в Асгарде братьев Be и Вили, он отправился в путь. Достигнув страны саксов, он оставил там трех сыновей: Вегдег стал править восточными саксами, Бельдег или Бальдр Вестфалней, а Сиги — будущей страной франков. Далее Один направился в Ютландию, где поставил правителем сына Скьельда, а сам перебрался в Швецию, и ее прежний правитель Гюльви добровольно уступил ему власть. Еще был совершен поход на север, и конунгом Норвегии Один поставил сына Сэминга. В любой стране, куда приходили асы, наступали мир и процветание. Асы взяли себе местных жен и женили детей. Один стал править в Швеции, основав г. Сигтуну, весь народ платил ему подати, он защищал страну и совершал — жертвоприношения, чтобы обеспечить всеобщее изобилие. Умер он от болезни и был причислен к богам. Имеются и неясности. В одном месте саги сказано, что при Одине оставался сын Ингви, который стал конунгом Швеции и от которого пошел род Инглингов, в другом — что после Одина правителем стал его сподвижник ван Ньерд, а потом последовательно правили сын Ньорда Фрейр, внук Фьельнир, правнук Свейгдир. Свейгдир дал обет найти старый Асгард, побывал в 'стране турок' и Великой Свитьод, где встретил сородичей — его поездка продолжалась пять лет.
Пожалуй, стоит остановиться и разобраться в изложенном. На завоевательный поход к 'последнему морю' странствия Одина не похожи — слишком далеко и безвозвратно оторвался он от родных мест. 'Великая слава', на которую ссылаются саги- тоже понятие относительное. Обычно вождь, мечтающий о великой славе, завоевывает для своего народа более благодатные и богатые земли. А можно ли считать суровую Скандинавию благодатным краем для выходцев из Средней Азии? Поиски славы на краю света в чуждых по климату и неуютных местах имеют смысл только тогда, когда собственная слава в родных краях пошатнулась и рушится. То есть с большой степенью вероятности можно предположить, что Один и его асы стали изгнанниками, и обратный путь им был отрезан. Такая гипотеза подтверждается фактом, установленным археологами, что храмы Нисы-Асгарда были разрушены в I в. до н. э. Возможно, это случилось в ходе династических и религиозных междоусобиц, разыгравшихся в Парфии в середине данного столетия, когда в качестве основной религии вместо туранского митраизма и эллинистических культов был возвращен персидский зороастризм.
Итак, племя асов или организация идеологических сподвижников вынуждено было покинуть родину. Чаще всего народы, вытесняемые из азиатских степей, старались обосноваться в Причерноморье или в долине Дуная. С асами этого не произошло — видимо, они были слишком слабы, чтобы отвоевать себе землю в этих удобных краях. Даже «транзитное» продвижение на запад далось им, очевидно, нелегко. Отметим, что на новой родине асы взяли себе местных жен — значит, многие их женщины не вынесли тягот похода, непривычного климата, или обозы с семьями были захвачены врагами на каком-то участке пути.
Обратите внимание, что в связи с путешествием Одина в сагах не упоминаются район Карпат и край вендов между Вислой и Эльбой, где шли в то время процессы славянского этногенеза и поднималась новая высокая культура; не упоминаются и племена, жившие вблизи римской границы — более организованные, сильные и развитые. Наоборот, деятельность Одина начинается среди народов, населявших 'глухой угол' тогдашней Западной Европы — сюда, в болотистые низины у Северного моря и дальше, через Ютландию в Скандинавию, вытеснялись поначалу самые слабые и «темные» германские племена, и как раз среди них асы смогли в полной мере проявить свое превосходство.
Но попасть из Причерноморья в край саксов можно было двумя путями, Вверх по долине Дуная, населенной тогда воинственными дако-фракийскими племенами и находящейся уже под ударами римлян, что представляется маловероятным. Либо огибая Карпаты с севера, т. е. через край вендов. В связи с этим представляются интересными фигуры ванов — Ньерда и Фрейра. Эддические саги, где те же лица выступают божествами, описывают войну между асами и ванами. Начал ее Один, но ваны стали одолевать, и был установлен мир, при заключении которого стороны обменялись заложниками; к асам перешли Ньерд и Фрейр, а к ванам — Хенир и Мимир. Не исключено, что в реальности это имело место как раз при прохождении асов через страну венедов. Такое предположение косвенно подтверждается и тем, что в скандинавской мифологии ваны считались божествами плодородия, т. е. они гораздо больше знали о земледелии в северных условиях, чем среднеазиатские асы. Кстати, среди вандалов впоследствии было известно племя астингов, может быть, ведущее свой род от тех асов, которые перешли к ванам.
'При заключении договоров и союзов заложниками становились видные вожди и старейшины, и мы имеем все основания предполагать, что Ньерд примкнул к Одину не только с сыном Фрейром, но и со своей дружиной, усилившей асов. Отсюда было бы понятно «двоевластие», отразившееся в сагах: с одной стороны, 'с собою Один взял сына по имени Ингви, который был конунгом в Швеции', а с другой стороны, 'Ньерд из Ноатуна стал после этого (смерти Одина) правителем шведов… Шведы называли его своим владыкой. Он брал с них дань'. Это можно понять и так, что номинально конунгом остался Ингви, а реальная власть перешла к правителю (не конунгу) Ньерду и даже к его потомкам. То же самое было на Руси после смерти Рюрика: при номинальном княжении Игоря власть держал Олег, командир норманнской дружины. Между прочим, Ингви, как и Игорь (Ингварь) — это «младший», и не исключено, что сын Одина тоже был еще мальчишкой.
Что касается других сыновей, оставленных Одином править в разных странах, то, кроме желания различных династий возвести к нему собственные родословные, тут могли быть вполне реальные причины. Именно таким образом распространяли свое влияние парфянские Аршакиды — представители их рода занимали престолы в Армении, Грузии, Агвании, у массагетов. Подобная история впоследствии наблюдалась и с тюркскими ханами из рода Ашина, причем многие принимали их в качестве правителей весьма охотно, поскольку в древности верили, что хорошие качества властителя передаются по наследству. Однако суть могла быть и иной: Один на самом деле не оставлял никаких сыновей, а вожди ряда племен сами признали себя его «сыновьями» — в восточной дипломатии это форма подчинения. Правда, здесь мог бы возникнуть любопытнейший юридический казус. Если по традициям азиатского права «усыновление» означало степень зависимости более сильную, чем признание сторон 'младшим и старшим братьями' или 'племянником и дядей', то по германскому обычному праву «усыновление» одного вождя другим ни к чему не обязывало «сына», зато «отец» обеспечивал ему покровительство и защиту. (А в римском праве «усыновленный» вообще считался полноправным наследником наряду с прямыми потомками.) То есть на заключение договора с «усыновлением» германские вожди, надо думать, пошли бы легко и охотно.
Не удивительно и то, что Одина и его сподвижников в освоенных ими краях принимали как богов, дивились их чрезвычайной мудрости и отмечали с их приходом мир и процветание. В глухой угол Европы асы принесли гораздо более высокую культуру Согдианы и Турана, а ваны — земледельческую культуру Скифии. В странах, которые подчинились им (или вынуждены были подчиниться), внедрялось организующее начало. В 'Саге об Инглингах' Один обучает людей искусствам и ремеслам, вводит законодательство. В военном деле асы могли обеспечить новым подданным надежную' защиту — уже говорилось, что как раз парфяне и сарматы первыми ввели тяжелую конницу рыцарского типа, которая потом в германских государствах распространилась именно в качестве привилегированного рода войск, типа вооружения знати. И наверное, не случайно главным атрибутом бога Одина в скандинавской мифологии являлось копье, основное оружие парфянских всадников.
В сагах о богах он же приносит асам и скальдам 'мед поэзии'. он же добывает священные руны, следовательно, выступает родоначальником письменности. И это тоже вполне логично. Хотя парфянские
