ненападение. Но эти места были и самыми опасными — сюда, по тем же причинам, стремились другие племена, да и сами римляне редко упускали возможность подмять под себя расслабившегося соседа. 'Повесть временных лет' сообщает, что славяне тоже поначалу двигались на юг, заселяя течение Дуная и Паннонию, но были вытеснены оттуда «волохами», после чего 'славяне эти пришли и сели на Висле и прозвались ляхами'. Причем здесь же говорится, что угры. захватившие Паннонию значительно позже, уже в IX в., 'поселились со славянами'. Кто здесь имеется в виду под «волохами», неясно-иллирийцы, фракийцы или кельты (германцы обобщенно называли «волохами» все латиноязычные народы и применяли это обозначение ко всем романизировавшимся подданным Римской империи). Ну а Паннонией и долиной Дуная от начала нашей эры до угров кто только не владел! Этническая картина там менялась не два раза, а десятки раз. Поэтому сообщение Нестора способно дать лишь общую картину событий, что какая-то часть славян, не выдержав конкуренции на юге, ушла на север.
Расселение шло и в других направлениях. Старочешские легенды рассказывают, что воевода Чех (Щек) привел свой народ на запад из 'хорватской земли', которая лежала где-то за Татрами, на территории Словакии или Западной Украины (в летописные времена здесь действительно еще существовало племя 'белых хорват'), Чех основал город Будеч у горы Ржип. Но отец Чеха не назван, а в, качестве единственного брата фигурирует Лех, сначала шедший) вместе с чехами, а потом отделившийся от них, ушедший со своим родом на восток, основавший там города Коуржим, Гнездно; Краков и ставший первым вождем ляхов, т. е. поляков. В другой западнославянской легенде братьев трое — Чех, Лех и Рус, в русской летописной версии, цитируемой в XVI в, Герберштейном, двое — Лех и Рус.
При той методике исследования легендарных родословных, которую мы уже несколько раз применяли, нет никакого противоречия в том, что в чешском сказании не названы «братья» Хорив и Кий (или Рус), а в 'Велесовой Книге' среди сыновей Ария не фигурирует Лех. Чехов в данном случае интересовало лишь собственное происхождение, и «Хорив» попал в их легенды только косвенно, в упоминаний племени хорват, от которых отделился Чех со своим родом. Точно так же и автор 'Велесовой Книги' отслеживает лишь родословную русов, и Щек после отделения в самостоятельную ветвь славян его перестает интересовать. А 'брат Лех' появился уже позже этого отделения, когда единая западнославянская общность разошлась на две — чехов и ляхов. И не удивительно, что в летописных версиях XVI в. эта западнославянская общность обозначилась одним Лехом, — с поляками в это время русские имели дело постоянно, а с чехами — почти никогда.
Ну а племя русов, впоследствии сыгравшее важную роль в объединении восточнославянского этноса, поначалу двинулось с Карпат не на восток, а на север, к Балтике, в потоке переселения вендов, Венд, по 'Велесовой Книге' происходит от Скифа. Следовательно, венды произошли от осколков народов Скифии, которые, сплотившись в общей борьбе с сарматами и кельтами и попутно присоединив к себе часть прикарпатских племен, двинулись на новые места. Причем, как указывалось выше, этноним вендов мог передаться славянам уже после завоевания ими Южной Прибалтики — от автохтонного населения, древних венетов, но в последующие века под «венедами» античные и византийские авторы понимали уже определенно славян. (Подобные заимствования новым народом этнонима более древних жителей страны в истории нередки; так, англы, саксы и норманны стали «британцами» от кельтов-бриттов, славяне, завоевавшие Македонию «македонцами», арабы — «египтянами» и т. д.)
Западнославянские песни и предания рассказывают о двухлетнем, с боями и лишениями, походе к Балтике под руководством воеводы Бодрича. В результате его побед на южном побережье образовалось мощное объединение славян-бодричей, или ободритов. В ходе последующих переселений, покорения местных народов и смешения с ними в здешних, краях возникли еще несколько славянских племенных союзов. Хотя общая хронология и последовательность этих миграций осталась нам неизвестной, но факты показывают, что где-то в начале нашей эры они были достаточно массовыми.
Вероятно, как раз об этом периоде сообщает 'Велесова Книга':
'И так было в иное время, когда русы шли с вендами, и те хотели унести богов своих к морю. И там угнездились, города и помолья многие строили и были богаты. И те помолья украшены были златом и серебром, и многие древних богов почитали, уходя от искушений. И это ведомо было иным, также это видевшим, задевавшим нас и перечившим, и там не имели наши родичи покоя. Арабы приходили туда и терзались на торжищах о богатстве и дани, дающейся поселившимся там воинам' (I, 8а). Самые богатые и знаменитые храмы-помолья славян были действительно в стране прибалтийских вендов. Саксон Грамматик, Дитмар Мерзебургский, Адам Бременский, Гельмгольд и другие авторы описывают храмы Свентовита в Арконе, Радегоста в Ретро, Яровита в Вологоще (Вольгаст), Триглава в Бренне (Бранденбург), Щетине (Щецин) и Волине и т. д. О красоте и великолепии славянских храмов писал арабский путешественник Аль- Масуди.
Хотя все эти свидетельства относятся к гораздо более поздним временам, но святилища, многие из которых имели общеславянское значение, явно возникли намного раньше, чем рассказы о них заезжих авторов с Запада и Востока. И интенсивное градостроительство в этих краях связывается как раз со славянскими переселениями начала нашей эры, с образованием бодричей и прочих славянских племенных союзов. Здесь возникли Зверин (Шверин), Рарог (Рерик), Стариград (Ольденбург), Волин, Дымин, Велиград, Коданьск (Гданьск), Ратибор (Ратценбург), Браннбор (Бранденбург) и многие другие города, которые в конце I тысячелетия н. э. отмечались иностранцами как крупные торговые и культурные центры. Первоначально укрепленный город был административным, военным, религиозным и хозяйственным центром племени. А у нескольких племен, составлявших союз, был более крупный город, представлявший центр этого союза.
Упоминание об арабах, вынужденных за торговлю платить подати новым хозяевам края, разумеется, анахронизм. Арабские купцы стали проникать сюда только в IX веке через Хазарию. Видимо, автор 'Велесовой Книги' приложил к давнему прошлому реалии своего времени (как и данные о богатом украшении храмов — в период переселений славян их святилища, скорее всего, были еще гораздо скромнее). Но если под «арабами» понимать обобщенное название иностранных купцов, то такое упоминание соответствует действительности — Южная Прибалтика издревле активно участвовала в международной торговле, главным образом драгоценным янтарем. Морскую дорогу сюда открыли еще финикийцы и карфагеняне, а в период их упадка интенсивная торговля шла другими путями, речными и сухопутными. Кстати, известно и то, что новые подати здесь были введены именно после основания славянского храма Свентовита на острове Руян (ныне Рюген) — ему должен был платить любой заезжий купец, прежде чем начать торговлю. И 'поселившиеся там воины' у храма были свои — кумир Свентовита имел собственную гвардию из 600 человек, ему шла вся их добыча в войнах и набегах плюс третья часть добычи остальных воинов.
Чтобы проверить достоверность изложенных гипотез и выводов о расселении славян и примерной хронологии т миграций, можно обратиться к трудам римских авторов 1-11 вв. н. э. — Тацита, Плиниев Старшего и Младшего, Птолемея и др., хотя большинство из них непосредственно со славянами не контактировали и сведения о дальних краях получали из десятых уст, поэтому наверняка их данные полнотой не отличаются, и в них неизбежны искажения. Какие-то племенные этнонимы могут обобщенно применяться к более крупной общности, включающей данное племя, а один и тот же народ в различных источниках или у различных информаторов одного и того же автора может оказаться обозначенным несколькими разными этнонимами. Но все же по этим данным можно составить некую приблизительную карту, дающую представление о населении Европы (см., напр., 'Всемирная история', т. 7. Минск, 1996).
Венеды, как обобщенное название многих племен, согласно Тациту, в I в. мигрируют то туда то сюда по всей Центральной Европе от Нижнего Дуная до Рижского залива, а у Птолемея во II в. они занимают обширную, но уже компактную страну. Он помещает их по всему юго-восточному побережью Балтики и далее в глубь Европы до 'Венедских гор', видимо Судет или Карпат, Этнонимы «ставани» и «суовены» локализуются где-то в районе Буга. от верховий Вислы до верховий Припяти, т. е. весьма близко к предполагаемому эпицентру славянского этногенеза. На юг от них помещаются сабоки, татры и карпы. Из них татры и карпы известны впоследствии как славянские племена, проживавшие, соответственно, в Татрах и на Карпатах. Вероятно, у некоторых авторов «венеды» выделялись и в качестве племенного названия, примерно локализуемого по соседству со «ставанами» — по Бугу, Средней Висле и Варте. Но рядом с ними, по Варте и среднему течению Одера, располагались и владения вандалов. То есть, «венеды» и «вандалы» вполне могли быть различными формами произношения одного и того же этнонима, либо двумя ветвями одного народа. Например, в XVII в., когда знаменитый русский дипломат А. Л. Ордин-Нащокин вел переговоры с польскими послами, он отмечал:
