их своими вассалами. Да и склавины из друзей и соратников очень быстро перешли в положение подданных.
Опираясь на подчиненных болгар и славян, авары двинулись в Центральную Европу. Известно, что в Паннонию они ворвались в союзе с лангобардами, что еще раз подтверждает приведенные выше сведения о предшествующей войне лангобардов с антами, — 'враг моего врага — мой друг'. Историки предполагают, что прошли авары туда не через долину Дуная, т. е. земли склавинов, а прокатились севернее, по Днестру и Южному Бугу, окончательно разгромив Антию; не исключено, что и для этого лангобарды оказались очень кстати, поскольку имели возможность нанести удар с тыла. В Паннонии авары и их союзники в 567 г. уничтожили королевство гепидов (тоже, кстати, дружественное Византии). А через год лангобардов они от себя благополучно спровадили. Куда? Ну конечно же, завоевывать Италию, по которой за 150 лет прошлись уже шесть волн завоевателей и которую теперь захватывали все кому не лень. После жесточайшей десятилетней войны византийцев с готами страна лежала в развалинах. В Риме, пять раз переходившем из рук в руки, из миллиона жителей остались 50 тысяч, а Милан был снесен до основания. Ну а лангобарды усилились за счет побежденных народов и младших союзников — гепидов, славян, болгар, свевов, — поэтому без труда захватили Северную Италию. Если прежние хозяева страны, остготы, всеми силами старались наладить дружественные отношения с римской знатью, воротившей от них носы как от «варваров», то лангобарды остатки этой знати попросту перебили и. основали свое королевство, которое кое-как просуществовало 200 лет, пока его не уничтожили франки.
А сами авары остались в Паннонии полными хозяевами, покорив окрестные племена западных славян. Они построили здесь 9 городов, которые франкские хроники именуют «рингами» (кругами), фактически представлявших из себя военные лагеря, окруженные кольцами земляных валов и палисадами, и расположенных так, чтобы держать под надзором всю территорию захваченной страны. В рингах сосредотачивались запасы продовольствия, собираемая дань, военная добыча и награбленные сокровища. Через своих вассалов авары контролировали обширные земли вплоть до Дона и активно принялись терроризировать всех соседей. Причем воевать предпочитали не своими руками, а силами кутургуров и славян, в том числе и антов, которых насильно мобилизовывали в войско. Каган Баян, угрожая императору Юстину II, в 5б8 г. заявил:
'Я таких людей пошлю на Римскую землю, потеря которых не будет для меня чувствительна, хоть бы они совсем погибли', — и отправил в набег 10 тыс. болгар. Франкский историк Фредегарий свидетельствует, что авары в бою всегда располагали на передовых линиях славян.
О том же пишет 'Велесова Книга': 'Примучены мы были от обров, даже… воинов своих посылали в Грецию' (32. 22–30). Интересно, что то же слово «примучили» применяет и Нестор в отношении дулебов, живших на Волыни и входивших в антский союз племен. И, наверное, не случайно 'Повесть временных лет', весьма и весьма скупо уделяющая внимание дорюриковским временам, все же отразила ужасы аварского ига, рассказала, как славянских женщин «обры» не только насиловали, но и ездили на них, впрягая в повозки вместо коней и волов. Вот вам еще разница между психологией 'варвара'-кочевника и «цивилизованными», оседлыми людьми. Кочевник способен ограбить врагов, взять в плен, наконец, перебить, но до подобных извращенных измывательств он просто не додумается, ни у одного кочевого народа такого не зафиксировано.
Кстати, все исследователи — и историки, и литераторы, любящие порассуждать о садизме 'диких народов' и противопоставить их гуманизму народов высокоразвитых, — почему-то старательно закрывают глаза на многочисленные факты, подтверждающие совершенно обратную закономерность: везде и всюду изощренная жестокость выступала побочным продуктом «культуры», а не «варварства». Например, самую фундаментальную науку о пытках и казнях разработали ученые китайцы. Цивилизованные эллины изобрели сицилийского быка для медленного поджаривания жертвы, а римляне широко применяли распятие и другие способы мучительного умерщвления. В высококультурном Египте уже в эпоху эллинизма над приговоренными производились медицинские эксперименты, вроде оплодотворения провинившихся рабынь и вскрытия заживо на различных стадиях беременности. А византийцы в Сирии десятки тысяч местных жителей укладывали вдоль дорог на живот, связывая загнутые к спине ноги с приподнятой шеей и предоставляя на выбор либо погибнуть от солнца и жажды, либо удавиться самому. Расцвет пыточного искусства инквизиции происходил не в диких степях, а в Европе, и не во времена варварских переселений, а в эпоху Возрождения. В эту же эпоху в культурной Англии за политические преступления, к коим тогда относилось даже неосторожное «крамольное» слово, независимо от пола и возраста полагалась публичная «квалифицированная» казнь, когда жертву сначала вешали, но вынимали из петли и откачивали, заживо выжигали внутренности, потом отсекали руки и ноги, и уж только потом голову. А в куртуазной Польше XVII века и весьма образованная для своего времени шляхта с дамами и простонародье с женами и детишками нередко собирались на городских площадях, чтобы полюбоваться такими зрелищами, как сажа-ние мужчин и женщин на кол, сдирание кожи, медленную смерть под пытками… Так что уж тут на гуннов с татаро- монголами пенять?
Правда, что касается аваров, то стоит отметить, что взаимоотношения с различными народами, попавшими под их власть, они строили по-разному. Если дулебов, славян Моравни и Богемии, попавших в прямую неволю, они беспощадно эксплуатировали как рабов, то другие племена — кутургуров, придунайских и иллирийских славян — пользовались относительной самостоятельностью и сохраняли внутреннее самоуправление, хотя и признавали над собой верховную власть кагана, выплачивая ему дань и выставляя по его требованию войско. Через подчиненную Далмацию авары даже надеялись создать собственный морской флот: каган обратился к королю лангобардов Агиульфу, чтобы тот прислал туда из Италии опытных кораблестроителей и инструкторов мореплавания, в результате чего на Адриатике возникла славянская морская база в Дубровнике.
Но соседей своих авары совершенно «достали». Они неоднократно громили Тюрингию, Чехию, Силезию, земли славян по Эльбе и Одеру, победили и взяли в плен короля франков Сигберта Австразийского. Многие стали уходить подальше из опасных мест, в том числе под защиту Византии. Как повествуют греческие хроники, 'славяне начали без страха селиться на землях империи' — одни организованно, стараясь договориться об убежище с местными властями, другие перетекали просто так, поселяясь в глухих местах, развалинах старых крепостей и деревень. В 578 г. Дунай пересекла первая крупная партия беженцев — около 100 тыс. человек, — осевшая во Фракии и Элладе, в 581 г. последовала вторая волна.
Следует еще коснуться савиров, первыми получивших аварский удар. После разгрома и они перестают упоминаться в византийских и персидских хрониках, прекращаются их набеги на Иран и Закавказье. Они тоже решили переселиться в более спокойное место. С Северного Кавказа и Каспийского побережья они ушли в лесостепную полосу Руси, где поселились по Дону, Донцу (который с этого времени стал 'Северским'), и распространились далее на восток. Конечно же, здесь они встретились со славянами. С каким племенем? На этот вопрос можно ответить вполне определенно — с русами. Ведь на Левобережье Днепра лежала территория погибшей Русколани. 'Церковная история' Захария Ритора, написанная в 555 г., называет народ «рос», живший на севере от Азовского моря, т. е. как раз на территории днепровского Левобережья и Донца. В VII в. анонимный географ из Равенны говорит о «роксоланах», обитавших в районе Дона и упоминает там город «Малороса». А в последующие века персидские авторы называли Дон 'Русской рекой'.
Мы не знаем, мирными ли были первые контакты савиров и русов, но, во всяком случае, причины для союза у них имелись: и те и другие были врагами аваров и кутургуров. Сильные и воинственные савиры, громившие в свое время болгар и персов, должно быть, пришлись славянам очень кстати для организации обороны своего края. Да и сами пришельцы не смогли бы выжить в окружении местных славянских племен, не установись между ними нормальных, взаимовыгодных отношений. Согласно 'Велесовой Книге', Сева и Рус — братья. Но Сева — старший брат. Следовательно, главенствующее положение в союзе занимали все-таки савиры. Но, разумеется, отношения между ними отличались от отношений завоевателей и покоренных, как, например, в империи Германариха. Это видно из того, что сами савиры со временем постепенно ославянились, превратившись в северян, и слились с русами. 'Велесова Книга', написанная в середине IX в., еще различает эти два народа, хотя и не всегда — иногда она явно объединяет их под этнонимом «русичи». А Нестор в конце XI — начале XII вв. русов уже не выделяет, ведь они больше не были отдельным племенем и входили в состав северян. Археология подтверждает, что вплоть до VIII-Х вв. область обитания северян
