– Книги нас учат, – сказала Бэби.
– Чему? Апоплексическим припадкам? – спросил Хатчмейер, наконец припомнив, в чем дело в «Идиоте».
– ЭПИПЛЕКТИЧЕСКИМ. Это признак гения. Магомет тоже был припадочный.
– Ну, теперь у меня вместо жены энциклопедия, – сказал Хатчмейер, – да еще арабская. – Чем займешься? Превратишь дом в литературную Мекку или как?
Заронив эту идею, он поспешно улетел в Токио, к женщине, которая и говорить-то по-английски не умела, не то что читать. Когда он вернулся, Бэби уже прочла Достоевского насквозь. Она пожирала книги без разбора, как ее медведи – ежевику.
Эйн Рэнд делила ее душу с Толстым; она на удивление лихо одолела Дос Пассоса, намылилась Лоуренсом, попарилась у Стриндберга и отхлестала себя Селином. Конца этому не было видно; Хатчмейер вдруг оказался женатым на книгоедке. Вдобавок Бэби занялась писателями, а Хатчмейер писателей терпеть не мог. Они болтали о своих книгах, а ему приходилось под угрожающими взглядами Бэби кое-как соблюдать вежливость и даже проявлять интерес. Правда, сама Бэби быстро в них разочаровывалась, но присутствие в доме какого бы то ни было писателя так повышало кровяное давление Хатчмейера, что она не скупилась на приглашения и не переставала надеяться отыскать хотя бы одного, у которого дело не расходилось бы с его печатным словом. И вот наконец объявился Питер Пипер, автор «Девства ради помедлите о мужчины»: тут уж она была уверена, что человек не уступит собственной книге. Она лежала на водяной тахте и наслаждалась предвкушениями. Такая романтическая книга – но романтика не в ущерб содержательности – и такая необычная…
Хатчмейер вышел из ванной, зачем-то напялив бандаж.
– А что, тебе идет, – заметила Бэби, холодно разглядывая его снаряжение. – Носи-ка его почаще. Он придает тебе достоинство.
Хатчмейер отвечал свирепым взором.
– Нет серьезно, – продолжала Бэби. – Как-то он тебя подпирает, что ли.
– Тебя содержать – без подпорки не обойдешься, – сказал Хатчмейер.
– Знаешь, если у тебя грыжа, ты лег бы лучше на операцию…
– Хватит с меня и твоих операций, – Хатчмейер поглядел «Девство» и прошел к себе в спальню.
– Книга не разонравилась? – крикнул он оттуда.
– Первая у тебя стоящая книга за несчетные годы, – отозвалась Бэби. – Прелесть. Идиллия.
– Иди… куда?
– Идиллия. Тебе объяснить, что такое идиллия?
– Не надо, – сказал Хатчмейер. – Догадываюсь.
Он улегся и подумал. Идиллия? Ну, если она говорит – идиллия, миллион других женщин скажут то же самое. Тут Бэби как барометр. И все ж таки – идиллия?!
Глава 9
Картина, которая открылась глазам Пипера в нью-йоркской гавани, отнюдь не была идиллической. Даже пресловутая береговая панорама со статуей Свободы не произвела на него впечатления обещанного Соней. Густой туман навис над Гудзоном, и небоскребы обрисовались, лишь когда лайнер медленно проплыл мимо Артиллерийского Парка и поравнялся с причалом. К этому времени внимании Пипера переключилось с Манхэттена на разношерстное и разноплеменное людское скопище, волновавшееся за таможнями.
– Ох ты, да Хатч и правда устроил тебе королевский прием, – заметила Соня, спускаясь по трапу. Над головами гомонящей толпы на выездном шоссе колыхались транспаранты, двусмысленные – «Добро пожаловать в город гомосеков» и угрожающие – «Пипман, убирайся домой».
– Какой такой Пипман? – поинтересовался Пипер.
– А я почем знаю. – пожала плечами Соня.
– Пипман? – переспросил таможенник, не удостоивший досмотра их чемоданы, – Мне это неизвестно. Его там встречают миллион оголтелых старух и зевак. Одни хотят линчевать его, другие кричат, что линчевать мало. Счастливо добраться.
Соня подтолкнула Пипера и подтащила чемоданы к барьеру, за которым ожидал их Макморди со свитой газетчиков.
– Рад познакомиться, мистер Пипер, – сказал он. – Вот сюда, пожалуйста.
Пипер шагнул, и его облепили фотографы и репортеры, наперебой выкрикивавшие невразумительные вопросы.
– Отвечайте просто: «Отказываюсь отвечать», – гаркнул Макморди. – Чтоб никто ничего лишнего не подумал.
– Не поздновато ли спохватились? – сказала Соня. – Откуда эти болваны взяли, что он агент КГБ?
Макморди заговорщицки ухмыльнулся, и гудящий рой с Пипером в центре двинулся под вокзальные своды. Отряд полицейских расталкивал прессу, прокладывая Пиперу путь к лифту. Соня и Макморди спускались по лестнице.
– Что это все за чертовщина? – спросила Соня.
– Распоряжение мистера Хатчмейера, – отвечал Макморди, – велено было устроить свалку – вот она и свалка.
– А кто вам велел объявлять его правой рукой Иди Амина? – огрызнулась Соня. – О, господи боже мой!
