– Я знаю, что это катер, – сказал Хатчмейер. – Я говорю, что во время взрыва меня на катере не было.
– Какого взрыва, мистер Хатчмейер? – поинтересовался Гринсливз.
– Что значит «какого взрыва»? Их что, было несколько?
Шеф полиции Гринсливз снова поглядел на догоравший дом.
– Дельный вопрос, – сказал он, – очень дельный вопрос. Я его сам все время задаю себе. И еще мне интересно, почему никто не вызвал пожарных, как только дом загорелся? И кому это так не понравилось, когда мы приехали, что он открыл из подвала пулеметный огонь и разнес к чертям пожарную машину?
– Кто-то стрелял из подвала? – недоверчиво спросил Хатчмейер.
– Да, вы не ослышались. Из крупнокалиберного пулемета, кстати.
Хатчмейер угрюмо потупился.
– Эти я, пожалуй, могу объяснить, – начал он и осекся.
– Можете объяснить? Рад буду выслушать ваше объяснение, мистер Хатчмейер.
– Я держу пулемет в оружейной…
– Держите в оружейной крупнокалиберный пулемет? А вас не затруднит сказать мне, зачем вам пулемет в оружейной?
Хатчмейер сглотнул слюну в некотором замешательстве. Его это затрудняло.
– Для самозащиты, – выдавил он наконец.
– Для самозащиты? От кого?
– От медведей, – сказал Хатчмейер.
– От медведей, мистер Хатчмейер? Я верно вас расслышал – «от медведей»?
Хатчмейер тоскливо озирался, подыскивая вразумительный ответ. В конце концов он решил говорить все как есть.
– Видите ли, жена моя одно время задвинулась на медведях, вот я и… – Он уныло смолк.
Шеф полиции Гринсливз смотрел на него все пристальнее.
– Миссис Хатчмейер задвинулась на медведях? Я верно вас расслышал – «миссис Хатчмейер задвинулась на медведях»?
Но Хатчмейер потерял всякое терпение.
– Нечего меня переспрашивать, – рявкнул он. – Если я говорю, что миссис Хатчмейер задвинулась на медведях, значит задвинулась. Соседи вам подтвердят, спросите у них.
– Обязательно спросим, – заверил шеф Гринсливз. – Ну, и вы, стало быть, обзавелись артиллерией? Чтобы стрелять по медведям?
– Я не стрелял по медведям. Я просто на всякий случай купил пулемет.
– А по пожарным машинам вы тоже не стреляли?
– Конечно нет. За каким чертом мне стрелять по пожарным машинам?
– Не знаю, мистер Хатчмейер, равно как не знаю и того, за каким чертом вы обвязываетесь канистрами и плаваете нагишом посреди залива, когда ваш дом горит и никто почему-то не вызывает пожарных.
– Никто не вызывает… Так вы не по звонку моей жены?.. – Хатчмейер растерянно уставился на шефа полиции.
– Как, то есть, вашей жены? Вы хотите сказать, что жены вашей не было с вами на борту катера?
– Нет, конечно, – сказал Хатчмейер. – Я уже говорил вам, что я был не на катере. Мой катер хотел протаранить мою яхту и взорвался, а…
– Так где же миссис Хатчмейер?
Хатчмейер снова тоскливо огляделся.
– Понятия не имею, – сказал он.
– Ладно, забирайте его в участок, – приказал шеф полиции. – Там разберемся поподробнее.
Хатчмейера запихнули на заднее сиденье полицейской машины и помчались в Белсуорт. До участка его довезли в ступоре.
В ступоре был и Пипер. Пожар, взрыв катера, прибытие пожарных и полицейских машин с воющими сиренами и наконец беглый пулеметный огонь из оружейной – все это, вместе взятое, истощило небольшой запас его самообладания. Когда пожарные кинулись врассыпную, а полицейские залегли, он покорно последовал за Бэби через лес. Тропка вывела их к саду соседнего поместья.
Перед большим домом толпились люди, глазевшие на клубы дыма и зарево за деревьями. Бэби с минуту поколебалась, потом потащила Пипера кустарником в обход дома.
– Куда мы идем? – спросил Пипер через полмили. – Нельзя же ведь так просто уйти, будто ничего не случилось.
– Хочешь вернуться? – прошипела Бэби.
Пипер ответил, что нет, не хочет.
