Виктория Шарп
Нежный огонь
1
Допечатав страницу, Кэтрин оторвалась от компьютера и потерла уставшие глаза. Потом выпила полчашки остывшего кофе, надеясь, что крепкий напиток поможет ей немного взбодриться. Это была уже третья чашка кофе за последние два часа, но Кэтрин никак не удавалось прогнать сонливость. Правда, удивляться было нечему: ведь Кэтрин поднялась в семь утра, а сейчас крохотные часы на экране компьютера показывали начало пятого. К тому же из печатного цеха, расположенного по соседству с комнатой наборщиц, доносился монотонный шум, от которого у Кэтрин гудело в ушах.
Вообще-то по субботам можно было не приходить в типографию. Но Кэтрин платили сдельно, и она старалась напечатать как можно больше текста. А домашнего компьютера у наборщицы Кэтрин Филиппс не имелось: столь дорогая покупка была ей не по карману. Вот и приходилось засиживаться на работе допоздна. Или трудиться по выходным, что было ненамного удобнее.
Кэтрин работала в типографии третий год. Она устроилась туда вскоре после смерти матери, которая поддерживала ее материально, давая возможность заниматься маленьким сыном. Ее обязанности заключались в том, чтобы набирать на компьютере тексты, в том числе тексты книг, которые издавали еще в то время, когда не изобрели компьютеров. Это была очень утомительная и однообразная работа. Здесь не надо было думать, размышлять, принимать решения. Просто механически стучать по клавишам, следя за тем, чтобы не наделать ошибок и ничего не перепутать. Но Кэтрин была рада и такой работе. На что еще могла рассчитывать женщина, не имевшая ни нормальной специальности, ни образования? За те три месяца, пока Кэтрин сидела без работы после смерти матери, она едва не впала в депрессию. Ведь ей нужно было кормить не только себя, но и ребенка. А помощи ждать неоткуда. Бывший муж Кэтрин, Рон Бакстер, уже целых пять лет не давал о себе знать: они не встречались с того самого дня, когда развелись в окружном суде Бостона. Алиментов Рон тоже не платил, но Кэтрин и не ждала от него поддержки. Единственное, о чем она денно и нощно молилась, это чтобы Рон больше никогда не появился в ее жизни. И не потревожил покой ее семилетнего сына Тони.
Вспомнив про сына, Кэтрин обругала себя за забывчивость. Сегодня она обещала сводить Тони в парк покататься на аттракционах. А это означало, что работу пора заканчивать. Кэтрин было досадно, что она не успела допечатать все, что наметила на сегодня. Но лишить сына обещанного развлечения она не могла. Поэтому Кэтрин выключила компьютер и начала спешно собираться.
Типография находилась на окраине Бостона, в получасе ходьбы от дома, где жила Кэтрин. Очень удобно, потому что не нужно тратить деньги на проезд в общественном транспорте. А у Кэтрин Филиппс каждый цент был на счету. Потому что она не только работала, но и училась в колледже на художника- дизайнера. За учебу приходилось платить, причем не так уж и мало. Кэтрин очень жалела, что не выучилась в свое время, когда еще была жива мама, но теперь ничего не поделаешь.
Тони уже вернулся из школы и нетерпеливо ждал прихода матери. Первым делом Кэтрин заставила его пообедать, а также пообедала сама. Потом переоделась в нарядный брючный костюм серо-зеленого цвета, нарядила сынишку, вышла с ним из дома и направилась к автобусной остановке.
В парке было многолюдно, играла веселая, громкая музыка. На длинной аллее, начинавшейся сразу за оградой парка, зацветали каштаны. Цветочные клумбы пестрели нарциссами и тюльпанами. Особо красиво смотрелись фиолетовые тюльпаны с заостренными лепестками. Кэтрин вдруг поймала себя на том, что даже не заметила, когда весна вступила в полную силу, и от этого открытия ей внезапно сделалось тоскливо. Еще одна весна, которую она пропустила, просмотрела за делами и домашними хлопотами. Но Кэтрин постаралась отогнать от себя бесполезные сожаления.
Прежде чем идти к аттракционам, Тони захотел посидеть в открытом кафе и поесть мороженого. Потом заставил маму два раза обойти огромный пруд с лебедями, посмотреть вольеры с павлинами и клетки, где сидели разные мелкие зверушки. И лишь после этого они перешли в ту часть парка, где находились аттракционы.
— Хочу, чтобы мы катались вместе, — заявил Тони непререкаемым тоном. — И не только на больших каруселях, а на всех подряд!
— Хорошо, мое солнышко, — согласилась Кэтрин, незаметно вздыхая.
Катание на аттракционах было весьма недешевым удовольствием, но Кэтрин не хотела портить настроение сыну. К тому же Тони почему-то боялся садиться на карусели один, без матери. И бесполезно было втолковывать ему, что семилетние дети обычно катаются без родителей, а также приводить в пример более самостоятельных ровесников.
В течение следующего часа Кэтрин и Тони переходили от одних аттракционов к другим, пока наконец не добрались до колеса обозрения. С колесом у них всегда возникали проблемы. Тони панически боялся высоты, но в то же время, упрямо рвался на колесо, стараясь доказать и матери, и самому себе, что он ничего не боится. Кэтрин пыталась отговорить его от катания на колесе, но ее доводы не помогали, и в конечном счете ей приходилось брать билеты на злосчастный аттракцион, которого она в глубине души боялась сама. А затем, когда они усаживались в кабинку и она начинала подниматься, с Тони случалась истерика, длившаяся до тех пор, пока кабинка не оказывалась в нижней точке колеса. И Кэтрин ничего не могла с этим поделать.
В этот раз все пошло по привычному, до боли знакомому Кэтрин сценарию. Сначала она попыталась отговорить сына кататься на колесе, затем, уступив его настойчивым требованиям, взяла билеты, и они направились к злосчастному аттракциону.
— Может, все-таки не будем, а? — задала Кэтрин традиционный безнадежный вопрос. — Лучше еще раз прокатимся на «ромашке».
— Нет! — упрямо возразил Тони. — Я хочу кататься на колесе, и ни на чем другом! И вообще, если хочешь знать, я уже нисколечко его не боюсь. Честное слово, совсем не боюсь! Не веришь?
— Ну что ты, конечно же верю. — Кэтрин натянуто улыбнулась. — Ладно, хватит болтать, вперед!
Показав билеты контролеру, они прошли к колесу, дождались свободной кабинки и быстро зашли в нее. Потом Кэтрин замкнула дверцу кабинки, удобно устроилась на сиденье и, обняв Тони за плечи, заговорила о какой-то ерунде. Она надеялась с помощью такого маневра отвлечь сынишку от страхов, но Тони не слушал ее. Как всегда, он сидел, судорожно вцепившись в сиденье, и расширенными от ужаса глазами смотрел на медленно удаляющуюся землю.
— Посмотри, как красиво! — оптимистично воскликнула Кэтрин, указав рукой в направлении пруда с лебедями. — Похоже не перевернутое зеркало, не правда ли? А еще мне кажется, что эта картина напоминает один момент в сказке про Щелкунчика. Помнишь, когда Щелкунчик и Мари отправились в Марципановый замок…
— Как ты думаешь, оно не упадет? — взволнованно перебил ее Тони. — Колесо не может вдруг сломаться и рухнуть вниз, на землю?
— Ну что ты, мое солнышко, конечно же не может, — убежденно сказала Кэтрин, посматривая на сына с затаенной тревогой. — Разве ты когда-нибудь слышал про такие случаи?
— Нет, но зато я слышал, что русские горки однажды сломались и грохнулись вниз. И тогда многие из тех, кто на них катался, погибли.
— Колесо обозрения — это не русские горки, — возразила Кэтрин и успокаивающе улыбнулась. — С ним не может случиться ничего подобного. И потом…
Она замолчала, растерявшись от резкого толчка. Еще не понимая, в чем дело, Кэтрин порывисто осмотрелась. И с ужасом заметила, что их кабинка больше не поднимается вверх. Колесо не крутилось! Оно застыло на одном месте, будто аттракцион внезапно выключили. Кэтрин и Тони висели над землей в решетчатой кабинке, которая плавно покачивалась из стороны в сторону при малейшем их движении. Примерно на высоте четвертого этажа жилого дома, прикинула Кэтрин, посмотрев вниз.
