l:href='#Note13' type='note'>13 и чересчур возбудился? Ничего, после сегодняшнего он еще долго будет держать свою пипку на привязи.
— Там в каждой упаковке ударная доза люминала! — взвизгнул начальник.
— Так точно, сэр. Я так и прочел на этикетке: ударная доза. Поэтому и вкатил им двойную. Враз вырубились.
«Еще бы», — пронеслось в голове у начальника.
— Вы им дали вдвое больше положенного, — простонал он. — Они же все теперь передохнут. И чтоб на меня потом не кивать?
Блэггз огорчился:
— Я думал, так будет лучше. Люди от них и так натерпелись. Почитай, половина — убийцы- маньяки.
— Да, убийцы-маньяки у нас. как выяснилось, имеются, — проворчал начальник. Он подумывал вызвать «скорую помощь» и промыть скотам желудки. Вдруг по внутренней связи в разговор вмешался дежурный:
— В случае чего скажем, что их отравил Уилсон. Они боятся его как огня. Помните, они забастовали, отказались наводить чистоту в камерах и мистер Блэггз послал Уилсона на кухню мыть посуду?
Лучше бы он не напоминал. Только идиоту могла прийти мысль послать на кухню отравителя, который отправил на тот свет не одного человека.
— И ведь как подействовало, — продолжал дежурный. — Мигом перестали свинячить в камерах.
— И объявили голодовку, — добавил начальник.
— Уилсон, правда, заартачился, — взахлеб вспоминал дежурный. — Ему, видите ли, не понравилось, что его заставляют мыть посуду в боксерских перчатках. Так осерчал…
— Хватит? — рявкнул начальник. Надо было хоть как-то остановить этот поток безумия.
И вдруг зазвонил телефон.
— Вас, сэр, — произнес старший надзиратель со значением.
Начальник схватил трубку.
— Вы хотите рассказать о готовящемся побеге? — выпалил он, но услышал гудок, какие бывают, когда звонят из автомата и монета еще не проскочила. Не успел начальник спросить, почему это старший надзиратель решил, что звонят именно ему, как гудок прервался. Начальник повторил вопрос.
— Я как раз по этому поводу, — сказал звонивший. — Насколько верны эти слухи?
— Насколько верны… — опешил начальник. — А я почем знаю? Вы же сами подняли шум.
— Вот те раз! Это Ипфордская тюрьма?
— Ну да, Ипфордская тюрьма. И я, представьте себе, ее начальник. А вы думали, кто я такой?
— Никто, — незнакомец растерялся. — Совсем никто. В смысле, не то чтобы совсем никто, а… В общем, как-то не верится, что вы — начальник тюрьмы. Так все-таки, был побег или нет?
Начальник и сам уже начал сомневаться, что он — это он.
— Послушайте, — возмутился он. — Вы недавно позвонили сюда и предупредили, что готовится побег, а теперь…
— Я? Вы что — спятили? Когда мне было звонить? Я битых три часа торчал на Блистон-роуд. Там полетел погрузчик, а мне об этом заметку надо писать.
Начальник тюрьмы насторожился. Взяв себя в руки, он спросил:
— Ас кем я, собственно, говорю?
— Моя фамилия Нейлтс, я корреспондент «Ипфорд ивнинг ньюс», и…
Начальник швырнул трубку и напустился на Блэггза:
— Радуйтесь! Подложили свинью! Это звонили из «Ивнинг ньюс». Интересуются побегом.
Старший надзиратель с готовностью сконфузился:
— Извините. Ошибочка вышла…
Но эти слова снова вызвали у начальника приступ гнева:
— Ошибочка? Ошибочка? Звонит, понимаете, какой-то маньяк, рассказывает сказки про побег, и вам приходит блажь отравить…
Неизвестно, чем кончился бы разнос, если бы начальнику не сообщили о новой беде. Предупреждение Уилта начинало сбываться: трое медвежатников всерьез поговаривали о побеге. Прежде они все вместе ютились в камере, которая в викторианские времена предназначалась для одного. Теперь их подселили к четырем мордоворотам из Глазго, по прозвищу «Трущобные Гомосеки», сидевшим за нанесение тяжких телесных повреждений. Медвежатники потребовали, чтобы их перевели к каким-нибудь убийцам с более привычными сексуальными наклонностями — иначе они дадут деру.
Когда начальник явился в корпус 'Б', мятежная троица ожесточенно спорила с надзирателями.
— Не пойдем к пидорам — и все тут, — горячился один грабитель.
— Это только на время, — убеждал начальник. — Утром…
— Утром у нас уже будет СПИД.
— Кто спит?
— Синдром приобретенного иммунодефицита. В гробу я видал этих шотландских ублюдков с лишаями в заднице. Подберите нам лучше каких-нибудь приличных убийц. Когда нас тут ни в грош не ставят — ладно, привыкли. Но когда ставят раком — это уж дудки. Мы где — в тюрьме или в гареме для педерастов?
Начальник и сам не знал где. Ему казалось — в сумасшедшем доме. Кое-как утихомирив мятежников и уговорив их вернуться в камеру, он отправился в корпус особого режима. Там его глазам представилось и вовсе кошмарное зрелище. В ярко освещенных коридорах стояла кладбищенская тишина. Начальник переходил от камеры к камере, и ему чудилось, что он разгуливает по моргу. В камерах были подонки, о которых он в минуту гнева думал: «Чтоб они сдохли!» Похоже, его пожелание исполнилось. То есть их можно было бы принять за покойников, если бы время от времени не раздавался безобразный храп. Тела заключенных свешивались с коек, навзничь лежали на полу в неестественных позах, будто на них уже нашло трупное окоченение.
— Доберусь я до мерзавца, который заварил эту кашу! — бормотал начальник тюрьмы. — Я ему… Я ему… Я ему…
Он мысленно перебрал весь уголовный кодекс и махнул рукой: за такую вину как ни накажи — все мало.
7
Когда Уилт покидал бар «Герб стеклодувов», его отчаяние уже несколько улеглось. Во-первых, его разморило, потому что после третьей порции виски он перешел на пиво. Во-вторых, разговор с начальником тюрьмы так и не состоялся, потому что Уилту не удалось дорваться до телефона. Из автомата звонили не переставая. Уилт метался между телефоном и уборной, но всякий раз, как телефон освобождался, его тут же занимал кто-то другой. Сперва девица полчаса препиралась с ухажером, а стоило Уилту отлучиться в уборную, как ее сменил крутой малый, который попросту послал Уилта в строго заданном направлении. Дальше — больше. Посетители словно сговорились по очереди висеть на телефоне. В ожидании Уилт сидел у стойки, пил и в конце концов решил, что все обойдется. Его не тревожило даже то, что машину надо будет оставить у бара, а домой добираться пешком. «Чего мне бояться? — рассуждал Уилт. — Сукин сын сидит за решеткой и выйдет на волю не раньше чем через двадцать лет. Да и что он мне сделает?»
И все-таки, возвращаясь домой, Уилт нет-нет да и оглядывался: не преследует ли кто. Но по дороге никто не встретился, разве что парочка на велосипедах и мужчина с собачкой. Видно, самое страшное впереди. Что же такое замыслил Маккалем? Клочок бумаги — наверно, что-то вроде намека: Маккалем давал понять, что отводит Уилту роль связного. Если так, то отвертеться от этой роли проще простого, надо лишь
