— Ой-ой, — забеспокоилась Магнолия — слезы у нее быстро высохли, — твою руку видно. Или, думаешь, солдаты ее не увидят?
— Надеюсь, что нет. Вообще-то — кто его знает. Тут надо быть осторожным… Но сейчас-то я тебе показывал специально. Внимательно смотрела? Видела, как я делал?
— Ага, — Магнолия сосредоточенно кивнула.
— Давай тогда — начинай. — Виктор расслабился, изображение Юрка исчезло. — Да не закрывай ты глаза, — запротестовал он, но, видя, что Магнолия собирается возразить, тут же дал задний ход: — Ладно, закрывай, закрывай. Делай, как удобно.
Магнолия закрыла глаза. Представила тонкую улыбку Тамары Максимовны, чуть-чуть приоткрывающую зубы, ее удлиненно-изогнутые брови, почти незаметно подправленные щипчиками…
Ах да, Виктор говорил, что надо представить, будто я — это она. Вот я иду, горделиво постукивая каблучками по асфальту: я знаю — какая я, как всем нравлюсь, особенно здесь, в этом запущенном саду…
Магнолия приоткрыла один глаз, осмотрела себя — нет, ничего не получается — никаких изменений.
— Ну? — еще более нетерпеливо спросил Виктор.
— Ну не знаю я, что еще делать, как еще надо представлять! — почти закричала Магнолия.
Послышался стук каблучков. Из-за наружного поворота, со стороны солдат показалась настоящая Тамара Максимовна. Она направлялась на урок.
Увидев Виктора и Магнолию, она тонко улыбнулась и сказала:
— Добрый день, молодые люди. Прервите, пожалуйста, ваши игры. Я вас приглашаю.
— Добрый день, — послушным дуэтом откликнулись молодые люди и в молчании последовали за ослепительной Тамарой Максимовной.
5
Виктор замыкал шествие. На самом пороге учебного кабинета он догнал Магнолию и шепнул ей на ухо: «Забудь все, что мы говорили. Ничего не было. Поняла? Все». И впереди нее шагнул в кабинет.
Магнолия ничего не поняла. Почему — забудь? Что-то этакое пришло опять в Викторову голову — но что?
Когда Магнолия садилась за свой стол, она вопросительно посмотрела на Виктора. Он ответил тяжелым, угрожающим взглядом.
Настроение у Магнолии совсем упало. «Он разочаровался во мне, — поняла она, — и теперь ругает себя, что поделился своим секретом». Это могло означать только одно: больше никакого разговора о превращениях между ними не будет. Виктор станет сторониться ее, демонстративно не замечать. И вообще: считать «не за свою» — знаю я это его выражение. Вот эта его привычка — делить всех на «своих» и «не своих»! Боже мой, какая нелепость, какая тоска…
— Уважаемый Виктор, у вас очень рассеянный вид, — произнесла очаровательная Тамара Максимовна подчеркнуто вежливо.
Магнолия исподлобья взглянула на нее: Тамара Максимовна стояла, картинно опираясь одной рукой — да не рукой, а двумя капризно оттопыренными пальчиками — на прозрачную трехгранную указку. Как на тросточку. Указка стояла острием на самом уголке стола — и вряд ли случайно.
«Ах, как она упивается ролью классной дамы! — с огорчением подумала Магнолия. — А нас совсем не любит…»
— Давайте-ка, друзья мои, попробуем сосредоточиться на предмете, — великосветски улыбаясь, продолжила Тамара Максимовна, не меняя изящной позы. — Скажите, пожалуйста, дорогой Виктор, какая тема разбиралась на прошлом нашем свидании? Прошу вас. Подтвердите выбранное вами имя, докажите, что вы всегда и во всем — настоящий победитель. Мы вместе с нашей дорогой Магнолией вас внимательно слушаем.
Тамара Максимовна тонко, по-заговорщицки улыбаясь, обернулась к Магнолии — и дыхание пресеклось в ее груди.
На нее, тонко улыбаясь, смотрела вторая Тамара Максимовна.
Несколько бесконечных секунд продолжалась пауза. Округлившиеся глаза Тамары Максим мовны номер один округлялись все больше и больше, раздвигая густо накрашенные ресницы. Лицо приобретало тот замечательный оттенок, который в старину именовали «интересная бледность», а Тамара Максимовна номер два продолжала тонко улыбаться — как ни в чем не бывало.
Виктор, ощутив звенящую пустоту, поднял угрюмый взгляд от блестящей поверхности стола и глянул поначалу на Тамару Максимовну стоящую — при этом лицо его приняло недоуменно-глуповатое выражение. Затем он перевел взгляд на Тамару Максимовну сидящую — и выражение его лица сменилось на радостно- удивленное, а потом и восторженное.
По истечении нескольких секунд, отводимых обычно в театрах на немые сцены, Тамара Максимовна № 1, как-то взвизгнув, перевела дыхание и закрыла наконец глаза.
Это был не обморок — она осталась стоять в своей позе, о которой теперь уже никто бы не сказал «изящная», а скорее — «нелепая».
Но это не было капитуляцией перед столь неожиданной действительностью — нет, эта внешне хрупкая женщина была не из тех, кто капитулирует направо и налево.
Это был отдых перед решающей битвой. Закрыв глаза, Тамара Максимовна как бы давала действительности шанс перестать выпендриваться и вернуться к нормальному состоянию — или уж быть готовой к генеральному сражению с ней, Тамарой Максимовной, не на жизнь, а на смерть!
И, надо сказать, действительность использовала свой последний шанс. Инцидент кончился миром: когда Тамара Максимовна, отдохнув, открыла глаза, никакой учительницы № 2 в помещении не было. За столом, на своем месте смирно сидела юная девушка со странным именем Магнолия и неприятно-изучающе смотрела на Тамару Максимовну.
Был, правда, во всей этой истории один нюанс, который остался для Тамары Максимовны незамеченным: пока она пребывала с закрытыми глазами, Виктор, не переставая широко, восторженно улыбаться, постучал слегка согнутым указательным пальцем правой руки себя по темечку, как бы прося разрешения войти внутрь.
6
— Я должна рассказать вам о сегодняшнем инциденте, произошедшем во время моего урока, — сказала Тамара Максимовна, беря под руку Юрия Ивановича и увлекая его в узкий, защищенный от посторонних глаз коридорчик.
Там она остановилась у ниши, бывшей некогда окном, а теперь, после достройки и некоторой перепланировки дома, заложенной наглухо.
— Думаю, это достаточно серьезно. Хотя и выглядит чем-то несерьезным. Тем более что и вы сами, и в других инстанциях (она значительно поглядела на Юрия Ивановича) меня предупреждали, что с ними, с этими двумя (еще один значительный взгляд), мелочей быть не может. Они прилежные ученики и схватывают все довольно быстро — с этой стороны у меня претензий нет мы идем со значительным опережением программы…
— Что же все-таки произошло? — несколько нетерпеливо, как показалось Тамаре Максимовне, перебил ее Юрий Иванович.
— Если у вас нет времени меня выслушать, мне придется обратиться в другое место, — ровным голосом предупредила Тамара Максимовна. — Я и так достаточно кратко излагаю ситуацию.
— Внимательно слушаю вас, — сделав над собой некоторое усилие, произнес Юрий Иванович.
