Но он, похоже, об этом и думать забыл. Отвернувшись от каретного оконца, он пристально вглядывался в мое лицо.
— Вы, княгиня, наверно, любите окружать себя таинственностью. Но скажите хоть словечко: откуда, как вы появились — такая красивая, смелая, решительная. Вошли к нам, не боясь ни молвы, ни крови…
— Крови? — Это поговорка такая. Простите, княгиня, я не имел в виду кровавые раны.
— А я как раз вот крови и не боюсь — даже самой большой! — не сдержалась я, чтоб не похвастаться.
Михаил удивленно поднял свои соболиные брови.
— Не в том смысле, как вы могли подумать! Не резни, не боевых действий — просто крови. В моих руках ее столько перебывало! — Кровь на ваших руках? — Михаил с большим сомнением разглядывал мои сложенные на коленях ручонки.
— В руках. В! — подчеркнула я, — Видите, вы хотите, чтобы я рассказала о своем мире — целом мире! А я не могу, оказывается, объяснить вам самых элементарных вещей…
— «Элементарных» — это, верно, простых?
— Очень верно, князь! — смеясь, сказала я. rv Но Михаил был серьезен как никогда: — Не могу согласиться, княгиня. Все, что связано с вами, — совсем не просто. Но начнем с малого. «Кровь в руках» — это как понимать?
— Как самые рутинные лабораторные исследования, — скучно объяснила я. — Пора признаться, князь. Никакой княгиней я в своем мире не была. Ха! Даже в мединститут не поступила! Не смогла. Хоть и пыталась два года подряд. Но вам, конечно, не известно, что такое «мединститут»?
— Увы мне… — развел руками Михаил.
— А университет?
Он отрицательно покачал головой.
— Как это? — не поверила я. — В Средневековье уже были университеты! Мы их проходили в школе… Постойте, а хоть слово «школа» вам о чем-нибудь говорит?
Михаил только виновато улыбнулся.
— Как же тогда у вас получают образование? — поразилась я. — Вот вы, князь, человек явно образованный. Где вы учились?
— Смотря чему, — смущенно потупился князь.
— Ну не краснейте, — подбодрила я его. — Я же спрашиваю не про искусство любви. И даже не про умение драться на мечах. Вы ведь умеете драться на мечах?
— Военную-то науку я хорошо освоил, — с немалым облегчением признал Михаил, — Но эта наука познается в основном возле конюшни, где упражняются воины. А закрепляется — в бою.
— Но книжное образование вы все-таки получили? — допытывалась я.
— О да! По крайней мере, про киршагскую библиотеку могу сказать точно — я не оставил там ни одной непрочтенной книги или рукописи Хотя порой, закончив чтение, обнаруживал, что лучше б его и не начинал — потеря времени, и только — Ну, книги бывают разные… И хорошие, и… разные, — неопределенно проговорила я. — Мною тоже прочитано немало книг… Но не дочитано еще больше. Не могу похвастаться, что добивала до конца любой фолиант, который попадал в руки. Может, потому и в институт не поступила. Мама утешала, говорила — это потому, что поступала без денег. Но я предпочитаю смотреть правде в глаза: подготовилась бы как следует — никуда бы они не делись, взяли! Сама виновата. Вместо того чтобы от учебников не отрываться, готовилась морально: например, бегала в мед институтскую анатомичку, когда Вер-кина сестра, Людка, поступила… Анатомичка, — заметив недоумение князя, пояснила я, — это где студенты трупы вскрывают.
— Трупы? — с веселым удивлением пошевелился Михаил. — Умерших людей? А зачем их вскрывать?
— Князь, согласитесь, пока коробочку не откроешь — не узнаешь, что там внутри. И с человеком то же самое. Особенно без рентгена и без УЗИ. Ну и без ЯМР. Пока ЯМР мало где есть — это ядерно-магнитный резонанс. Методика такая. Диагностическая
Михаил продолжал смотреть на меня с интересом, но явно не понимая, что я такое несу.
— А, не важно! — махнула я рукой. — Не буду вас грузить. Короче, пока труп не разрежешь, до тех пор и не узнаешь, от чего лечили умершего. Ха-ха. Это шутка такая. Патологоана-томическая. Здесь смеяться надо.
— Так вы — лекарь! — восхитился Михаил.
— В том-то и дело, что нет! — мрачно призналась я. — Вроде и готовилась. В кружок при медицинском колледже ходила. Наверно, слишком разбрасывалась, как говорит мама. Я же и психологией увлекалась! Да, даже пошла на лекцию профессора Литвинова Он такие лекции-беседы-семинары проводит. Человек тридцать-сорок собирается, и он с ними занимается часа два. Но попасть туда — дорого. Сто пятьдесят рублей с носа.
— Сто пятьдесят рублей за два часа беседы? — Михаил даже выпрямился на жестком сиденье кареты. — Это немалые деньги, — Ну и не такие уж великие. Ваше счастье, князь, что вы не знаете еще одного слова — «инфляция». Хотя для меня и сто пятьдесят — деньги немалые Когда я и девятисот не получаю на полторы ставки А если взять соотношение к ставке… Вот вы, князь, отдали бы за два часа умной беседы четверть вашего месячного княжеского дохода?
— Умной? — потер Михаил лоб в сомнении. — Если и правда умной…
— Ну вот, и я отдала. Один раз. Больше не пошла, хотя и было интересно. Купила за такие же деньги три его книжки, прочитала. Даже психологический тренинг по литвиновскои методике освоила. Сильная вещь! Я потом главным специалистом стала по адаптации в критических ситуациях У подружек. И чем закончилось?
— Чем? — со всей серьезностью спросил князь.
— Да ничем! Снова в институт провалилась, я ж вам говорила. Пошла в ЦГБ санитаркой — благо хоть рядом с домом. Сначала меня в травматологию засунули — в приемник. Вот уж где мясорубка! Мало того что везут со всего города — можете представить, в каком виде! И везут, и несут, и ведут. Так еще работа круглосуточная, по скользящему графику Я и не выдержала, сбежала через два месяца. Перешла в лабораторию. Милое дело. Кровь, моча. Но все в пробирочках, в баночках, сама я в перчаточках. Можно работать и работать. Если б еще и платили так, чтобы на жизнь хватало! Ну вот, — со вздохом сказала я. — Вот вам и вся моя жизнь. Как видите — ничего интересного…
Михаил молчал, продолжая пристально вглядываться в мое лицо Стало неловко.
— Лучше поведайте мне про ваши знаменитые гривны! — предложила я. — Вы ведь так верите в их действенность!
— Верю, — со всей серьезностью откликнулся князь, усаживаясь поудобнее.
Я хихикнула.
Он быстро посмотрел на меня, но я уже сделала себе серьезное лицо. И все-таки что-то меня выдало.
Князь подумал-подумал и понял причину моего хихиканья. Широко улыбнулся. На что я тоже не смогла не улыбнуться в ответ.
— Ох, поймали вы меня на слове, княгиня. Не верю, конечно. Уверен. Или — знаю. Выбирайте любое слово. Потому, что не раз это все проверено. А за верой — это к антам. Вот уж кто верит по-настоящему! Должен быть господин, и все тут Не было б нас, был бы другой господин. Господин в виде нечисти. Анты и во власть нечисти готовы верить. Вот ведь и сейчас верят, потихоньку. Но, княгиня, согласитесь: когда человеком управляет человек, это более естественно, чем когда человеком управляет какая-то нечисть. Которая и на людей-то особо не похожа…
— А не кажется ли вам, что гривны нами тоже управляют? Вами, князь, мною. И если уж выбирать, кто управляет, то логичнее избрать в качестве божества хоть и уродцев, но живых, а не этот проволочный ошейник?
— Разве гривны управляют? — чуть улыбнулся Михаил. — Управляют — это когда чего-то требуют. Мы с вами только и делаем, что чего-то требуем от своих слуг. Нечисть — уж на что сейчас нами, господами, разогнана по темным углам, — и та умудряется чего-то требовать от антов. Может, слышали: акты ведь
