Какое ж это море? Была я один раз на Черном море — ничего похожего. Эта громадина, наверно, выглядит, как Атлантический океан, омывающий с запада Пиренейский полуостров. Или берег грозного Бискайского залива.
Под стать морю был и Киршаг — городок, через который карета проследовала к кремлю. Домики лепились на крутом подъеме один к другому, напоминая сакли в высокогорных аулах. Редкие прохожие останавливались, завидя нас, низко кланялись, а потом долго смотрели вслед. Знали бы они, что здесь их князь! Но карета была не их князя, а со скромным гербом Оболыжских.
Она прогрохотала по подвесному мосту, соединяющему главную улицу городка с воротами Киршагского кремля, и застучала по булыжникам внутреннего двора.
— Вот теперь — все! Исполнил! — сообщил, склоняясь к окошку, Никодим. И в голосе его было огромное облегчение — будто он до самого последнего мгновения не чаял, что удастся все же освободиться от последней воли Порфирия, а значит, и от службы у него.
— Каллистратушка, никак вы?! — обрадованно прозвучал с широкого парадного крыльца шамкающий старушечий голос.
— Оболыжский, Оболыжский приехали! — загомонили возбужденные голоса на высоких анфиладах крытых переходов, окружающих пространство двора.
— А Михаила-то Никитича и нету! — соболезнующе продолжила все та же старушка.
— Так я ж его привез! — весело ответил Каллистрат Распахнув дверцу, я ступила одной ногой на каретную ступеньку, выпрямилась в полный рост и огляделась.
Каллистрат, не сходя с коня, наклонился, обнимая высокую худую старуху, приговаривая:
— Ну, здорово, здорово, Чистуша! Молодец, что не болеешь!
— Да где ж князь? — недоуменно обернулась старуха к карете. — Там девка стоит какая-то.
— Это княгиня.
— Ох ты! — всплеснула костлявыми руками старуха Чистуша. — Михаила Никитыч обженились! Слава те Господи! Услыхал Вседержитель мои молитвы! Может, и княжичей еще понянчить успею!
— Михаил не женился, — сухо ответил Каллистрат, тоже оглядываясь на меня. — Это княгиня Шагирова, дочь князя Вениамина.
— Да откуда ж у него дочь? — всплеснула руками Чистуша. — Он же был… — и поперхнулась, заткнув себе рот краем передника.
Вот, оказывается, для чего нужны передники! Надо и себе завести — может, буду болтать меньше ерунды всякой.
— Здравствуйте, — сказала я, ступая на холодные камни княжеской резиденции.
— Ох ты, да она ж с гривной! — обомлела старуха, вырываясь из рук Каллистрата и пытаясь согнуться в поясном поклоне. — Здравы будьте, княгинюшка, не признала, помилосердствуйте!
— Ты, Чистуша, вот что, — попросил Каллистрат, слезая с коня. — Зови дружинников, надо князя поднять в его палаты.
— Он раненый? — Старуха испуганно повернулась к Кал-листрату.
— Раненый, — кивнул тот. — Так сильно раненый, что притрагиваться к нему нельзя, а то живой не останешься! Поняла? — строго переспросил он. — Чтоб ни дружинники, ни слуги, ни ты сама к нему даже не прикасалась — сгоришь! Живьем сгоришь! Знаю ведь: кинешься сразу руки целовать Михаилу нашему Никитычу — только мы тебя и видели!.. Это старая нянька князя Михаила, Чистуша, — пояснил, подходя ко мне. Каллистрат то, о чем я и сама уже догадалась. — Ну и как вам ротовой кремль Квасуровых? Жутковатое местечко! Я тут не один год провел, насмотрелся.
— Да уж… Мрачная фантазия была у строителей. От кого Квасуровы так обороняться собирались? От недобитой нечисти?
— Нет, Квасуровы к строительству этого кремля не имеют отношения. Они пришли уже на все готовое. Кое-что подремонтировали, конечно, а так, это сооружение до них стояло, может, тышу лет, может, больше…
— Неужели анты построили? — удивилась я. — Вы упоминали только их разрушенные городища…
— Может, анты. Может, и до антов… Ваши атланты не строили такого?
— Не знаю. Я же говорила — под воду атланты ушли. Вместе со своими постройками. Притом были ли они вообще — это тоже вопрос!
— Вопросов много, — весело согласился Каллистрат. И закричал, чуть отстранясь от меня, голутвенным, открывавшим багажный ящик. — Осторожно! Только за волокушу брать! Чтоб к князю никто и близко рук не подносил! Пойду прослежу, — сказал он мне, направляясь к кучке людей, растерянно обернувшихся на его голос.
Среди них была и Чистуша, которая заглядывала, вытянув худую старческую шею, в каретный ящик. Руки у нее были предусмотрительно спрятаны за спину.
— Так, все отошли, — распоряжался Каллистрат. — Вы двое — берите спереди, а ты и ты — сзади!
Волокушу с величайшими предосторожностями вынули из ящика, приняли на плечи, торжественно понесли по высоким каменным ступенькам к большим парадным дверям,
— Ой, стой, стой! — заголосила вдруг Чистуша. Заторопилась к торжественной процессии, ухватила ближайших дружинников за рукава, потянула: — Разворачивай, он же живой, наш князь, его же нельзя вперед ногами! Головой, головой повертай, кому сказала!
— Строгая она, — хмыкнул Каллистрат. — Если что с Михаилом случится, первая на его костер взойдет.
— Типун вам на язык, — зябко передернула я плечами, — Лучше прикажите, чтоб Михаила несли подальше от помещений для слуг. А то ваша верная Чистуша первая же и взбунтуется Что-то она и сейчас много вольности проявлять стала Не очень это похоже на анта.
— А ведь точно! — хлопнул себя по лбу Каллистрат. — Нельзя его нести в княжеские палаты, они ж в самой середке! Сейчас что-нибудь придумаем!
И побежал вслед за волокушей, превращенной теперь в носилки.
Мое выстиранное и высушенное дорожное платье — единственное, оставшееся после того, как ватажники в заповедном лесу утянули все мои вещи, — принесла утром очень миловидная девушка- служанка.
Я сидела на кровати в тонкой ночной сорочке, а она развешивала мое платье, исподтишка меня разглядывая. И сравнивая с собой — в свою пользу.
Поскольку активированный тетарт был от меня на приличном расстоянии, ее мысли, хоть и с некоторым трудом — как через ватную подушку, — но были отчетливо слышны — Значит, я князя Михаила в постели удовлетворить не смогу? — подвела я итог ее размышлениям.
Девушка отчаянно дернулась, уронила платье, сгребла его с пола, судорожно прижав к высокой груди, повернулась ко мне Свекольно-бордовое личико перекошено ужасом, а губы торопливо шепчут:
— Что вы, княгиня, откуда мне знать?
— Тебе ли не знать, — вздохнула я. — Кто же тебя ко мне прислуживать отправил Каллистрат? Ну негодник Знал, что делает… Ты иди, дорогая, с платьем я сама разберусь.
Каллистрат стоял в большом зале со стрельчатыми окнами, задумчиво глядя вдаль. Я влетела в помещение, как фурия.
— Вы теперь будете мне всех любовниц князя подсовывать — Княгиня, ну поймите же — вы ему не пара! Вам даже за лыцара замуж выходить нельзя — только за голутвенного. Или за такого, как я. А таких, как я, согласитесь, немного Большинство господских отпрысков мало чем отличается от боровов в хлеву: только жрать да спать! Да и спать-то толком не умеют, вряд ли даже этим доставят много удовольствия…
— Про удовольствия меня только что просветили, достаточно!
— Тогда давайте о чем-нибудь интересном. Про Киршагову пустохлябь вас тоже просветили?
Он показал за окно. Ослепительно-белая — будто соляная — пустыня до горизонта подавляла даже больше, чем морской простор. Там было хоть какое-то движение. А здесь — только зыбь горячего марева,
