предостеречь односельчан о возможности нападения новых отрядов шеважа, тогда как окружающее ликование и боевой подъем требовали удовлетворения. Если вовремя не поднять крышку и не выпустить пар, сам любил говаривать Тэрл, каша перельется через край и зальет огонь.
Поэтому он лишь махнул рукой, когда толпа вооруженных фолдитов, ведомая Лином, просочилась на равнину и, поднимая облака пепла, со всех ног устремилась на выручку одинокому всаднику, который, судя по разбегающимся в страхе противникам, нисколько в ней не нуждался. Он только и успел, что окликнуть Струна да еще нескольких сознательных односельчан и посоветовать им не ввязываться в напрасную драку, а остаться на карауле во избежание неприятных неожиданностей. Струн послушался, хотя и с неохотой. Гибель Гилтана и отчаяние Нэлса вывели его из обычного состояния невозмутимости, и он с нетерпением ждал момента, чтобы отомстить. Однако умоляющее выражение на грязном от сажи лице Тэрла охладило его пыл, и он со вздохом взялся за выполнение своих непосредственных обязанностей — поддерживать безопасность туна.
Фейли, взобравшись на телегу рядом с Тэрлом, с интересом наблюдал за происходящим. Как ни странно, того нисколько не удивило, когда черный всадник, завидев приближающуюся толпу, бросил преследовать улепетывающих противников, пришпорил коня и, прощально взмахнув косами, поскакал галопом прочь, в укрытие леса.
— Думаешь, мы спугнули его? — изображая полное равнодушие, поинтересовался он.
Тэрл покосился на него так, будто только что заметил, и покачал головой.
— По-твоему, такого можно спугнуть?
Они оба почувствовали, что чего-то недоговаривают. Фейли решил не таиться.
— Я однажды встретился с ним в лесу.
— Вот как!
— Не так давно, когда мы давали деру со сгоревшей заставы. Он нас, правда, не видел, но я эту встречу никогда, наверное, не забуду. Особенно его взгляд. Чувствуешь себя кроликом в капкане. Не хотел бы я оказаться на месте шеважа. Как ты думаешь, почему он напал на них?
— А почему ты спрашиваешь об этом меня? — Тэрл нахохлился.
— Просто мне показалось, ты знаешь больше, чем говоришь. — Да?
— Разумеется. Иначе ты сейчас был бы в первых рядах наших отчаянных воинов, которые, похоже, задались целью уничтожить всех свидетелей этой замечательной бойни. На их месте я бы оставил в живых парочку дикарей, чтобы те передали сородичам весть о лютой гибели своих товарищей и тем самым смутили бы их боевой дух.
— Согласен. Но ты попробуй, останови их.
— Не уходи от вопроса, Тэрл. Ты его знаешь?
— Уж больно ты проницательным стал, дружище…
— Я всегда таким был. Не его ли ты имел в виду, когда недавно расписывал нам достоинства своего лесного приятеля Гури и при этом сказал, что он «один из» лучших бойцов, которых ты встречал?
— Скромность тебя украшает, — усмехнулся карлик, смущенно почесываясь. — Себя к их числу ты отнести почему-то не хочешь. А ведь были времена…
— Тэрл, не заговаривай мне зубы, ладно? Заговаривай кому угодно, только не мне. Я вижу тебя насквозь. И поверь, сейчас не тот случай, когда нужно юлить. Расскажи мне про него.
Настойчивость Фейли была в конце концов вознаграждена. Прежде чем заговорить, Тэрл огляделся, проверяя, не подслушивают ли их посторонние, однако никому вокруг не было до них ни малейшего дела: враг в пух и прах разгромлен, друзья и домочадцы живы, так почему бы не поликовать по этому поводу? К тому же стали возвращаться отягощенные боевыми трофеями и устало улыбающиеся фолдиты. По обыкновению военного времени, они дочиста обобрали трупы врагов, оставив им только скудную одежду и прихватив вместе с драгоценным оружием даже толстые меховые куртки, которые наверняка сгодятся наступающей зимой. Они гордо вскидывали над головами тугие луки шеважа, потрясали хоть и каменными, но печально знаменитыми топорами, сверкали в закатном солнце клинками блудных — то есть некогда отобранных дикарями у павших вабонов, а ныне возвращенных мечей, и возносили хвалу Лаирту, а заодно и сурово грозящему им с телеги кулаком Тэрлу. Не был обойден вниманием и неведомый всадник, не пожелавший разделить с теми, кому столь неожиданно оказал неоценимую помощь, всех радостей победы.
— Парень порубал их так, что у многих меховые тужурки пришли в полную негодность, — сокрушался кто-то, показывая восхищенным односельчанам наискось рассеченную пополам и мокрую от крови шкуру, в которой едва угадывались очертания теплой безрукавки. — Только добро перевел.
— Они бились на пару с конем, — перебивал другой. — Видали когда-нибудь такое? Он их на землю сшибает, а коняга знай копытами молотит! Животина дура дурой, а тех, что уже замертво падали, не трогала. Вот бы нам таких лошадок да под ярмо!
— А вы заметили, как он их стрелы прямо рукой ловил? У него для этого рукавица железная специально надета. Ловил и переламывал, как тростинки. Это ж какая сила-то нужна!
— Не сила, чудак, а ловкость. И быстрота. Ты просек, как он все это делал? Сидит в седле, словно не шелохнувшись. Одни руки только и работают. А копье так и летает.
— Сам ты чудак! Не копье это было, а меч такой.
— Какой еще меч! Не бывает мечей с рукоятью больше лезвия. У наших таких нет, да и у шеважа, кажись, не водится. Не отказался бы я такую штуковину заиметь.
— Жену погонять, что ли?
— А хоть бы и жену.
Внимание Фейли привлек молоденький фолдит, тащивший вместо оружия доверху наполненное чем-то ведро, из которого причудливо торчали оперенья двух стрел.
— Что это там у тебя? — окликнул он юношу.
— Не знаю, — признался тот. — Уж больно пахнет хорошо.
— А стрелы зачем?
— Тоже не знаю. Так было.
— Тащи в терем, там разберемся, — вмешался Тэрл и добавил, обращаясь к Фейли: — Не догадываешься, что это может быть? А мне сдается, что это сегодня наш главный враг.
— Хочешь сказать, огненная вода?
— Называй, как нравится. Пойдем покажем Гури. Он едва ли сможет отбрехаться. Заодно пусть Элета попробует определить, из чего она состоит. Может, это и нам сослужит службу.
— А заодно ты мне все-таки расскажешь про нашего скромного спасителя, — напомнил Фейли, отчего физиономия Тэрла скривилась как от зубной боли. — Ты обещал.
— Моя история вряд ли тебе что-то даст. Она произошла так давно, что я сам иногда думаю о ней как о сказке, которую мне рассказывали в детстве.
— Оттого, что ты поделишься своей сказкой со мной, хуже не будет никому. Давай, Тэрл, не скрытничай, я же тебя знаю. Раньше всем все всегда выбалтывал даже без приглашения.
— Как ты говоришь со своим начальником! — улыбнулся карлик.
— О, это далекое время тоже кажется мне сказкой!
— Ну ладно, Тэвил, твоя взяла! Тем более что и Гури было бы неплохо узнать, кто перебил добрую сотню его собратьев. Где Гури?!
Это восклицание было брошено в лицо двум зазевавшимся фолдитам, едва успевшим отскочить от двери терема, когда Тэрл толкнул ее снаружи плечом. Фолдиты удивленно переглянулись и указали на догорающий очаг. Возле него, завернувшись с головой в покрывало хозяина, спал лесной гость.
— Разбудить, вита Тэрл? — Охранник, исполненный запоздалой решительности, направился к очагу.
— Теперь уже ни к чему. Пусть вздремнет. — Он повернулся к юноше с ведром: — Ставь сюда. Вот тебе за труды. — В дрожащую от усталости ладонь легло несколько силфуров. — Бери, бери, в хозяйстве пригодится. И передай матери, чтобы получше за тобой присматривала. Рано тебе еще в драки лезть.
Парень изобразил на лице обиду, однако, судя по всему прочему, остался доволен. На пороге он чуть не столкнулся с входящим Струном, неловко поклонился, уступил дорогу и поспешил ретироваться.
— Посты расставлены, вита Тэрл. Люди ликуют, но некоторым все же удалось втолковать, что эта
