– Куда? – спросила Бет.
Голос ее звучал хрипло.
Не отвечая, робот повторил жест.
Кивнув, Бет неуверенными шагами направилась к двери.
Заметив, что она покачивается, другой робот взял ее за левую руку, чуть повыше локтя.
– Ой! – вскрикнула от боли Бет. – Не надо так сильно.
Сверкающий черный механизм словно и не слышал ее. Не ослабляя хватки, он двинулся вдоль извилистого каменного коридора.
Первый робот шел рядом.
Повернувшись к нему, Бет попросила:
– Вы не могли бы предложить своему напарнику быть поосторожнее?
Оба механизма продолжали глядеть прямо вперед, не обращая внимания на ее слова.
Стало ясно, что протестовать нет смысла. Бет старалась не думать о металлических пальцах, стальными тисками сжимавших ее руку.
Вдоль низкого каменного потолка тянулись светящиеся полосы, дававшие резкое беловатое сияние, от которого хотелось заслониться ладонью.
Ей казалось, что они прошли по этому извилистому туннелю по крайней мере уже две мили. Создавалось впечатление, что туннель идет немного вверх. Бет решила, что камера, в которой она очутилась, расположена где-то глубоко под землей.
Перед высокой, широкой дверью тикового дерева роботы остановились. Прошло с полминуты, и дверь со скрипом распахнулась.
Робот отпустил руку Бет, другой робот сильно толкнул ее в спину.
Спотыкаясь, Бет влетела в комнату, а за ее спиной раздался скрип закрываемой двери.
Комната оказалась огромной, круглой и такой высокой, что потолок ее терялся где-то в тени. И очень холодной. Прямо напротив двери, ядрах в ста от нее, возвышался золотой Будда, водруженный на нефритовый пьедестал. В тусклом свете огромная, не меньше сотни футов высотой, статуя отсвечивала бледным янтарным сиянием.
Болезненно потирая руку, Бет осторожно двинулась в направлении Будды. Каждый из ее неуверенных, шаркающих шагов громким эхом отдавался в огромном промерзшем зале.
– Добрый вечер, мисс Киттридж.
Только сейчас Бет заметила в глубокой тени, окутывавшей подножие Будды, высокое плетеное кресло, а в нем – темноволосую молодую женщину в черных брюках и черной рубашке.
– Насколько я понимаю, вы – Тора Хокори.
Бет подошла к сидящей женщине.
– Не совсем.
С близкого расстояния стало видно, что женщина не дышит, а глаза у нее – остекленевшие и безжизненные.
– Да ведь это просто андроидная копия, – сказала Бет, остановившись в паре футов от кресла.
– Подойди, пожалуйста, сюда.
Голос исходил не от мешком осевшей в кресле куклы.
Позади высокого кресла, в тени, был скрыт комплекс сложного, громоздкого медицинского оборудования, а кроме того – компьютерные терминалы, приборы контроля и речевой аппарат. На отдельном белом столе лежал большой хромированный цилиндр, опутанный паутиной разноцветных проводов.
– Крушение поезда, – догадалась Бет.
– Мое тело, – объяснил голос Торы Хокори, звучавший, как теперь стало ясно, из речевого аппарата, – стало жертвой несчастного случая.
– Но ваш мозг удалось сохранить.
– Да, у нас работают очень квалифицированные люди. Само собой, нас не затрудняет оплата их услуг, кроме того, у нас есть и другие способы обеспечить их сотрудничество.
Бет оглянулась на неподвижного андроида.
– Видимо, не такие уж и квалифицированные.
– Да, пока что у них не все получается, – признала Тора. – По непонятной причине новое тело раз за разом отторгает мой мозг.
– Весьма сочувствую.
– Это и есть один из вопросов, которые я хотела бы обсудить с тобой, – сообщил речевой аппарат. – Конечно, если ты хочешь остаться в живых.
– Вот это да! – Преисполненная энтузиазма Натали чуть не свалилась на один из штабелей борцов сумо. – У меня в статье будут потрясающие детали и, несмотря на всех тех критиков, которые разделяют твою, Гомес, точку зрения на меня как на холодного, бездушного репортера, я в очередной раз продемонстрирую всем свое умение рассмотреть оптимистические, человечные моменты в этой истории, какой бы мрачной она ни...
