раскладам уголовного мира, должен был бы первым выдать Алика братве…
Объяснение могло быть только одно: Нежданов, скорее всего, рассказал Маркизу про прибор. Возможно, показал в действии. За такое можно и взять Нежданова под защиту. Но зачем Нежданову возвращаться? Зачем договариваться с Маркизом? Проще было бы вообще больше не появляться в городе. И подвал под школой…
Коротков достал мобильник и быстро набрал мерзнущими непослушными пальцами номер полковника.
— Иван Петрович, да, добрый вечер еще раз. Коротков беспокоит. Иван Петрович, мне срочно нужны материалы по делу Нежданова. Что? Что значит нет? Хорошо, я подъеду.
Через полчаса Коротков снова сидел в кабинете полковника. Тот попросил всю ту же неприветливую секретаршу сделать кофе, а сам, сложив руки на столе, тяжелым взглядом уставился на московского коллегу, словно готовясь отчитать того за что-то. Так, по крайней мере, показалось самому Короткову. И предчувствие его не обмануло.
— Сергей Иванович, — неспешно начал беседу полковник. — Что касается вашей просьбы по делу Нежданова… Мы же говорили с вами, что в Иркутске этот человек никак никогда не фигурировал. Что же за дело такое?… У вас в Москве нет никакой информации, чист человек перед законом, а вы про какое-то дело…
Короткову стало все ясно с первых слов полковника. Можно было не продолжать, да тот, в общем-то, и не стремился.
— Товарищ полковник, я предлагаю перенести наш разговор в другую обстановку. Давайте пройдемся?
Полковник неохотно поднялся из кресла и вальяжно проследовал к двери, наткнувшись уже на выходе на секретаршу.
— Пальто мое принеси, — барским тоном приказал он.
— А как же кофе?… — опешила женщина, у которой в руках был поднос с двумя дымящимися чашечками, от которых исходил манящий аромат.
— В ж. пу его себе залей, — огрызнулся полковник, ничуть, правда, не смутив своего секретаря.
Она быстро метнулась в приемную и уже через пару секунд помогла тучному полковнику надеть пальто. Мужчины спустились по лестнице и оказались на улице.
— Иван Петрович, — как можно мягче завел разговор Коротков. — Давайте так. Если вы сейчас мне все рассказываете, то никто ничего, по возможности, не узнает. Я обещаю.
— Ладно…
Глава 16
Арт старался копировать все движения главного хранителя. Он поклонился при входе в кабинет, замер на несколько секунд в небольшом проходе, ведущем непосредственно в приемные покои Краснова. И все в том же духе. Делал это он машинально, подчиняясь какому-то неведомому инстинкту, который отвечал в этот момент на самосохранение на этой аудиенции.
— Проходите, Вождь ждет, — пафосно-торжественно объявил незаметный мужчин, который до этого вышел «из стены».
Арт сразу понял, что он что-то вроде личного секретаря Краснова. Или помощника. Действовал этот помощник просто виртуозно. Он одновременно делал очень много и был при этом совершенно не заметен — словно его вообще не существовало. Это действительно надо было уметь.
Нетрошев легонько подтолкнул Арта локтем в бок, чтобы тот не мешкался и проходил, как было велено. Крылов неуверенно шагнул в указанную сторону и только теперь почувствовал волнение, которое с каждой секундой становилось все более ощутимым, чуть ли не осязаемым. Сердце заколотилось, а ладони повлажнели. Арт попытался собраться с мыслями, но времени для этого катастрофически не хватало — до двери в покои Краснова оставалось буквально меньше метра.
Помощник как всегда опередил Арта на шаг — только самоназванный Олег Ильин попытался открыть дверь, как на ручку мягко легла рука красновского невидимки.
— Прошу, — улыбнулся он и отворил дверь. — Входите.
— Спасибо, — поблагодарил Арт и вошел внутрь. Нетрошев последовал за ним.
Они оказались в просторном зале, сплошь увешанном картинами и заставленном скульптурами, многие из которых значительно превышали человеческий рост. Помощник тут же закрыл дверь, оставшись по ту стороны стены.
Вокруг не было ни одной живой души. По-крайней мере видно некого не было. Арту стало жутковато, но присутствие рядом Нетрошева придавало уверенности, хотя сам мизансцена выглядела весьма наигранной и затянувшейся. Словно тревожная атмосфера специально нагнеталась для того, чтобы вошедшие ощутили весь пафос момента. Арту в голову в этот момент пришла единственно возможная, по его мнению ассоциация — с «Волшебником Изумрудного города». Вот-вот должен был появиться Гудвин — Великий и Ужасный. И он появился.
Невысокий седой человек вышел из-за одной из статуй и замер на месте, сцепив руки за спиной. Он был одет в военный френч и строгие черные брюки. Никаких погон или наград на одежде не наблюдалось.
Лицо Краснова, старое, но крепкое и подтянутое, прекрасно гармонировало с этой униформой, а седины придавали образу величия и благородства.
— Добрый день, господин Краснов, — Нетрошев поднял вверх руку, с кистью сжатой в кулак и цокнул каблуком. Арт впервые наблюдал этот знак приветствия. Обычные ядерщики между собой вообще не церемонились, а главного хранителя так никто не приветствовал. Получалось, что поднятая рука с кулаком была прерогативой Краснова, а, может, и еще кого-нибудь из высшего руководства Новой России.
Краснов ничего не ответил. Он внимательно смотрел на Арта, словно изучая его под микроскопом. Так прошло несколько минут. Внутри у Арта все сжалось, он боялся пошелохнуться. Наконец Краснов сказал:
— У тебя час. Вот мольберт. — Он указал на мольберт, стоявший неподалеку. — Там же краски и кисти. Иди за мной.
Арт послушно двинулся вслед за Красновым, который неспешно пошел в глубь зала, лавируя между статуями. В конце зала оказалось довольно большое зашторенное окно. Краснов резко рванул гардину и взгляду Арта предстал прекрасный и трагический вид на Москву.
— Повторяю. У тебя есть час. Через час я должен увидеть на холсте это. — Вождь широким жестом указал на пейзаж за окном и не сказав больше ни слова пошел прочь.
Арт посмотрел на Нетрошева, который лишь еле заметно кивнул ему и устремился за Красновым. Арт остался в зале один. Первым делом он бросился за мольбертом, который установил около окна. Разложив краски, он схватил карандаш и принялся за работу.
Руки, отвыкшие за долгое время от инструментов, дрожали и не желали слушаться, но уже через десять минут работа пошла как по маслу, так, словно и не было длительного перерыва. Арт писал размашисто, не жалел краски. Лишь на исходе часа он внезапно оцепенел от ужаса. Да, он написал этот вид, но написал его цветными красками! В состоянии аффекта, он писал так, словно работал над картиной в той реальности. Он миллион раз видел эту часть Москвы, а потому память за годы зафиксировала все тона, все оттенки цвета, которые сейчас он видел на холсте перед собой…
Но переделывать что-либо было поздно. Он нанес еще несколько мазков, как дверь отворилась и Краснов, все так же заложив руки за спину, вошел в зал. За ним появился Нетрошев. Арту одного взгляда хватило, чтобы понять, что кое-что в облике Вождя изменилось — на поясе у него появилась кобура с пистолетом. По поводу его возможного использования никаких сомнений у Артема не возникало.
Краснов подошел к холсту, глядя в пол, а потом поднял глаза. Арт внимательно наблюдал за его реакцией. И это было редкое зрелище… Лицо Краснова сначала вытянулось от изумления, а потом на устах его заиграла улыбка, которая, правда, вскоре медленно начала сползать, заставляя уголки губ опускать все
