— Все очень просто, Нэнси, — вмешался Мейснер. — Мы, представители администрации, не можем выглядеть такими беспомощными, какими проявили себя совсем недавно. Иными словами, после того, что произошло, нам страшно появляться во Втором мире… Если мы откажемся от путешествий в Виртуал, мы все равно что признаем, что утратили контроль над технологией, которую мы же сами и изобрели!
— Ценю ваши разъяснения, но я не технарь. Я юрист.
Вице-президенту не было нужды добавлять, что сам Диксон станет предметом шуток, которые, несомненно, последуют за таким шагом. Более того, отказ от появления во Втором мире может даже помочь ей стать спасительницей родины; благодаря ей США сохранят позицию великой державы. Даже если она не найдет похитителя, можно изящно намекнуть: Диксон потерпел поражение, и она позаботится о том, чтобы такое больше не повторялось. Нэнси Самнер с трудом удалось не ухмыльнуться; ей нравилось наблюдать, как он мучается.
— Трудность в том, — продолжал Диксон, снимая ноги со стола, — что здесь мы с вами оба идем по краю.
— Я всего лишь удерживала форт… пока вы отсутствовали.
— Как я и сказал, я очень вам за это благодарен. Трудность в том, Нэнси, что, если я пойду ко дну, вместе со мной потонете и вы.
Она не отвела взгляда. Смотрела в упор в его глаза хладнокровной ящерицы.
— По-моему, в данном случае вы обязаны играть в команде президента, — добавил Мейснер. — Иначе вы рискуете остаться в одиночестве.
Самнер медленно развернулась к Мейснеру:
— Почему?
— Потому что народ уже знает, что у президента имеются свои слабости. Потому-то он так и популярен — он искренен и открыт.
Вице-президенту захотелось влепить Мейснеру пощечину. Как он самодовольно улыбается — едва заметно, правда. Нэнси Самнер выпрямилась и с притворной скромностью сложила руки на коленях:
— Я всего лишь…
— Удерживали форт. Да-да, знаем! Но, как скажут журналисты, удерживали не очень хорошо.
Самнер повернулась к Диксону и покачала головой:
— Ну нет, нечего сваливать все на меня!
— Я пытаюсь защитить вас, Нэнси, — живо возразил Диксон. — И себя заодно, да и всю нашу администрацию, будь она неладна!
— Все получилось из-за вас… Вы пошли на поводу у своих инстинктов… Потому-то все так и запуталось. Я к Монро не имею никакого отношения!
— Ой! — Диксон откинулся назад и, закинув руки за шею, принялся раскачиваться взад-вперед, подражая Кеннеди.
— Все записано. Я видела, чем вы там с ней занимались. Ваши, так сказать, забавы не имеют ко мне никакого — повторяю, никакого! — отношения. На протяжении нескольких часов я лишь защищала всех, в том числе и вашу репутацию!
— Никакой записи не существует, — холодно ответил Мейснер.
— Я ее видела.
— Возможно.
— И вы тоже.
— Я видел только, как президент флиртует с аватаром Монро. Все вполне невинно… Потом запись прервалась.
— Вы не имеете права уничтожать запись! Вам никто не поверит!
— А тут и верить нечему. Наверное, запись самоуничтожилась после того, как похититель взломал КатаПульт президента. Если он способен на такое, значит, почти наверняка мог и уничтожить запись. Похититель — наверняка какой-нибудь компьютерный гений. — Мейснер немного выждал, давая вице- президенту свыкнуться с его словами, а потом продолжал: — Мои слова подтвердят и «Телефонный узел», и ЦРУ, и АНБ. Кажется, отчет уже подготовлен.
Диксон покачал головой:
— В записи могли содержаться какие-нибудь важные улики! Очень жаль…
— Нам не пойдет на пользу, если мы позволим слухам разрастаться, будем все растравлять. — Диксон встал, обошел вокруг стола и остановился рядом с ней, словно устрашая. Потом утешительно улыбнулся. Нэнси Самнер видела, что кроется за его улыбкой: подплывает акула. — Нэнси, черт побери, если мы не будем заодно, нам с вами крышка! Мне — потому что я действовал по наитию, экспромтом; вам — потому что вас сочтут вице-президентом, которая не сумела справиться в сложной ситуации. Меня запомнят как одураченного президента — пока какой-нибудь прокурор, стремящийся заработать политический капитал, не попытается добиться моего импичмента. Но ведь и вас больше никуда не выдвинут! Нас всех так густо замажут грязью… Вы даже не поймете, откуда летят комья. Не успеете оглянуться, как вашей карьере конец!
— Кроме меня, ту запись видели и другие.
Мейснер пожал плечами:
— Возможно, они так считают. Никто из них не присягнет — пусть даже на целой стопке Библий, — что они стали свидетелями непристойной сцены… Да, флирт был, но вполне безобидный. В конце концов, к Тедди на свидание явилась кинозвезда, секс-символ — и они почти все время проговорили. Он расспрашивал ее о ее жизни. И радовался, что она пела для него — совсем как для Джека Кеннеди. У всех нас есть свои кумиры. Даже у президента.
— Она сидела у него на коленях!
— Ну и что? Может, вам бы тоже понравилось, чтобы у вас на коленях сидел Роберт Редфорд. Сидеть на коленях — не преступление.
— А он разве уже умер? — спросил Диксон.
— Кто, Редфорд? Наверное.
— Вы ничего не способны воспринимать всерьез? — внезапно взвизгнула она.
Оба мужчины посмотрели на нее в упор.
Потом Диксон улыбнулся своей фирменной улыбкой, призванной растапливать сердца избирателей.
— Мы непременно найдем похитителя, — сказал он. — Живого или мертвого. Похоже, мы знаем, кто он.
— Со мной поделитесь?
— Конечно. Если уж я вам не могу доверять, кому тогда вообще можно доверять? Подозреваемый — один Мастер игры. Англичанин.
— Имеете в виду Конора Смита? — Она вспомнила имя, решила, что речь идет о том же человеке, которого Галлахер из Секретной службы привлек к поискам Диксона.
— Улики против него в основном косвенные, но вроде бы все сходится. Важнее то, что мы заткнем рты всем злопыхателям. Надо, чтобы все видели, что мы полностью контролируем ситуацию. Решительное совместное руководство — вы и я. Сейчас мы не можем допустить массовой паники во Втором мире. Такая паника подорвет нашу экономику и перечеркнет карьеру… как мою, так и вашу.
— А если похититель — не он?
— К тому времени, как мы все выясним, дело будет давно забыто.
— Значит, мы просто раздавим несчастного англичашку? А что потом?
— Будем продолжать жить. У меня впереди еще четыре славных года; можете начинать прикидывать, как вы станете следующим президентом Соединенных Штатов. Нэнси, я решительно не потерплю, чтобы нечто подобное стояло у меня на пути. Да и вы тоже… если все обдумаете хорошенько.
Диксон вернулся и снова сел в кресло-качалку.
