— Сейчас узнаю, — ответил Краган, подымая трубку телефона, стоявшего на столе лидера.
Фрик беседовал с Карлом Шиллером, новым членом Совета, который заменил Митцера. Банкир был ошарашен признаниями. Он знал, что его люди придерживались опасного курса, но никогда не ожидал чего-нибудь столь отчаянного.
— О наших планах знаете только вы и Клаус Бюле. И те, кто будет исполнять поручение. Небольшая команда, прошедшая особую подготовку у Крагана. Всего их шесть. Никто больше никогда не узнает.
— А какую же роль вы отводите мне? — с беспокойством спросил Шиллер, не представлявший себе всей полноты задуманного плана.
— Когда все будет закончено, наступит хаос. Все будут обвинять других. Деловой мир придет в замешательство, не будет знать, куда повернуть. Все они высоко ценят вас. Вы должны отвлечь их внимание от нас. А затем указать им путь к новому порядку, к нашей партии, к тому прошлому, которое поможет опять возвеличить Германию. Убеждайте их, что в нас заложено будущее единства нации. В этом и заключается ваша роль.
Шиллер почувствовал облегчение.
— А вы знали, что я приглашен на церемонию? — спросил он.
— Да. Надеюсь, вы приняли приглашение.
— Конечно.
— Хорошо. Это поможет. Побывайте там. Опишите все вашим коллегам. Наступает момент, который вы никогда не забудете, Карл. Даже когда ваши поместья будут возвращены вам из еврейских рук. — Фрик никогда не ослабевал свой нажим в этом направлении. Он знал, что жадность была главной двигательной силой банкира. — И потомки не забудут, в чьих рядах находились вы, когда ход истории страны был изменен нами кардинально.
— Вы думаете, что деловые люди прислушаются ко мне?
— Конечно. Они хорошие бизнесмены. Германия обязана иметь свои интересы. Разве Тиссен не построил заводы по производству вооружений для Саддама Хусейна, даже когда было подписано международное соглашение не вести дел с Ираком? Но они все же построили эти заводы. А теперь и многие другие помогают там создать мощное производство химического оружия. Мы всегда это делали. Поэтому-то мы как нация и обрели такое величие…
Краган бросил телефонную трубку, ярость его была нескрываемой.
— Что случилось? — спросил Фрик.
— Они бежали. — Меньше всего ему хотелось бы сказать это здесь, в присутствии Фрика.
— Англичанин?
— Да. Но они в нашем комплексе. Мы достаточно быстро их разыщем.
Он постарался достойно выдержать последовавший за этим поток оскорблений и обвинений, обычную брань Фрика, на которую он не скупился, когда что-нибудь происходило не так. Этот словесный понос продолжался целых пять минут. Шиллер был потрясен, он никогда не видел Фрика в таком состоянии. Когда Фрик наконец истощился, Краган сказал:
— Мы найдем их. Они не могут быть далеко.
— Это не должно затронуть наши планы.
— Это и не затронет их, фюрер. У них нет никакого представления о наших делах. Наши отправляются сегодня.
— Убейте их! — взвизгнул Фрик. — Убейте их, чтобы не беспокоиться по этому поводу. Отдайте приказ немедленно.
Президентский «Боинг-747», «Номер Один» ВВС, лег на свой курс, когда ЗДР сказали, что его вызывают по системе высокочастотной связи.
Он прошел в кабину, и бортмеханик освободил ему место для принятия вызова.
— Это Лондон, сэр, — сказал бортмеханик, передавая ему свои наушники.
ЗДР кивнул и надел наушники.
— Да, — сказал он в микрофон.
Это Чарли, — послышался хриплый голос Коя через приемник.
— Привет, — ответил ЗДР. Он старался говорить тихо, чтобы два пилота и бортмеханик не слышали его. Он знал, что высокочастотная система не прослушивается. Но их мог услышать оператор, который осуществлял соединение с помощью международной системы «SELCAL».
Просто хотел бы подтвердить, что все в порядке.
— Прекрасно. — Он знал, что Кой переговорил с их другом. Мероприятия, очевидно, развивались в соответствии с планом.
— Энн (это было имя жены Коя) хотела, чтобы я поблагодарил вас за семейные фотографии. Но ей показалось, что некоторые из них отсутствовали в папке. — Итак, они все еще не нашли эту пару агентов.
— Сожалею, я думал, что они все там.
— Она устроила мне разнос за то, что я не проверил их с вами. Кой давал понять ЗДР, что ему досталось за передачу фотографии Эдема. — Мы все же помирились. Я сказал, что больше этого никогда не случится.
ЗДР рассмеялся замысловатой шутке Коя.
Женщины одинаковы во всем мире, — резюмировал он. — Есть мысли о том, куда отправятся ваши дети на каникулы?
— Еще нет. — Ответ Коя означал, что у них не было представления, куда отправились Эдем и Билли и каковы причины их бегства.
— А вы уже использовали чистильщика? — добавил Кой.
— Пока никаких комментариев.
— Хорошей вам поездки.
— Пока.
ЗДР снял наушники, вручил их бортмеханику, а затем прошел на свое место, миновав ряды гончих из средств массовой информации.
Что же, черт возьми, собираются делать эти двое? Почему они сбежали? Может быть, они намерены оказаться джокерами в колоде, непредсказуемыми картами, которые меняют весь ход игры?
И когда он смотрел в окно, «Номер Один» ВВС перелетел воздушную границу двух стран на своем пути из Парижа в новую столицу Германии — Берлин.
— Ботинки слишком велики.
— Тогда поищите сапожника.
— Нет мелочи, чтобы заплатить ему, — парировал шутку Эдем, проведя ее через деревья. Он направлялся к главному комплексу: там его меньше всего ждали.
— Уверена, что вы забудете еще что-нибудь полезное, ушлый парень.
Он внезапно остановился и пригнул ее вниз, к траве.
— Вот неожиданность, не так ли? — прошептала она ему на ухо.
Он покачал головой в притворном изумлении, когда мимо к деревянному зданию проследовала строевым шагом группа штурмовиков. Когда Эдем убедился, что они скрылись, он поднялся, и вместе с Билли они продолжили путь к главному комплексу.
Помогал туман; видимость ограничивалась двадцатью метрами. Солнце не должно было его рассеять; было слишком холодно, а небо было закрыто облаками. Испарения от кустов и влажность воздуха помогали его ранам очиститься от остатков соли. Это было ободряюще приятное смягчение болей, которые мучили его в течение ночи. Достигнув комплекса, они обнаружили, что он набит штурмовиками, которых оформляли в поисковые группы. И он понял, что потребуется немало времени, пока им удастся выбраться отсюда.
— Внимание, — сказал он, беря ее за руку. — План меняется.
