— О чем? — почти беззвучно спросил он. — О чем никто не должен узнать?
Обе вампирши резко повернулись к нему. Иви вскрикнула.
— Уходи, Лео, уходи!
Но он уверенно подошел ближе. Франц Леопольд наклонился вперед, рассматривая волосы Иви, потом его взгляд переместился со щеки на шею, плечо и руку до абсолютно здоровых пальцев, которые были лишь испачканы сажей. Осознание подобно яду опалило сердце вампира. Он отшатнулся.
— Ты всех нас обманула! Ты обманула нас, предводителей наших кланов и наши семьи! Ты всех ввела в заблуждение и опозорила эту академию!
— Франц Леопольд, прекрати! — закричала Алиса. — Ты не знаешь, что говоришь!
— О, я очень хорошо знаю и хотел бы освободиться от этого!
Он поцеловал ее, открылся ей, почитал ее. А она? Она тайно насмехалась над ним? Над простодушным Дракас, которого так легко обмануть. Ему стало очень горько от этих мыслей.
— Ты знала об этом!
Венец с упреком посмотрел на Алису.
— Нет, не знала. Мне стало все ясно только сейчас, точно так же, как и тебе.
— Но, судя по всему, для тебя это ничего не значит.
Алиса подумала и сказала:
— Это значит, что Иви недостаточно доверяла нам и продолжала хранить эту тайну. Тем не менее я не отвернусь от нее, не важно, какая кровь течет в ее жилах.
На лице Франца Леопольда появилось высокомерное выражение.
— Так я и думал. Вы, Фамалия, поддерживаете слишком близкие отношения со своими нечистокровными, и вам, вероятно, абсолютно все равно, с кем делить ложе.
Алиса с размаху ударила его по левой щеке. Она нанесла бы ему и второй удар, но Франц Леопольд поймал ее руку и сжал так сильно, словно хотел поломать ей все кости. Они смотрели друг на друга, воинственно сверкая глазами.
— Исчезни, — прошипела Алиса. — И в будущем держись от нас подальше. А если ты посмеешь сказать кому-нибудь хоть слово, ты будешь следующим, кто закончит как Ирен! Потому что это ожидает каждого, кто восстанет против единства наследников!
Франц Леопольд громко рассмеялся.
— Я уже слышал от тебя достаточно глупостей, но это превосходит все.
Он выбросил вперед руку и указательным пальцем ткнул в Иви.
— Называть наследницей вот это — верх неприличия!
Иви издала звук, который напоминал крик раненого животного.
— Исчезни! — повторила Алиса и в знак защиты обняла Иви.
— Да, я уйду, потому что предпочитаю находиться среди чистокровных вампиров! — прошипел Франц Леопольд и устремился прочь из кладовой.
В дверях он чуть не сбил с ног Лучиано.
— Что здесь происходит?
— Заходи и увидишь сам! — насмешливым тоном сказал Франц Леопольд.
— И не смей болтать об этом! — крикнула Алиса.
Венец остановился.
— Нет, я никому ничего не скажу. Более того, это ниже моего достоинства — тратить время на подобные мелочи, недостойные моего внимания.
После этих слов Франц Леопольд покинул помещение и выбежал во двор.
Лучиано посмотрел вслед Францу Леопольду, потом повернулся к вампиршам и подошел ближе. Сеймоур последовал за ним и лег рядом.
— Уходи, пожалуйста! — взмолилась Иви, и Алиса присоединилась к ее просьбе, но Лучиано проигнорировал их просьбу.
Он со странной улыбкой рассматривал Иви.
— Что же так рассердило нашего доброго Лео, что он позабыл о хороших манерах? Это может означать лишь одно: он наконец узнал, что ты — нечистокровная.
Иви чуть не задохнулась от неожиданности.
— Ты знал об этом?
— С каких пор? — с удивлением поинтересовалась Алиса.
— Серебряная прядь. Помните? — Лучиано достал волосы из маленького мешочка, который, судя по всему, всегда носил с собой. — Меня удивило то, что Иви так бурно отреагировала, когда Лео всего лишь отрезал ей прядь волос. Я не мог найти этому разумного объяснения! А потом через пару дней мне показалось, будто короче остальных оказалась другая прядь. Как такое может быть? С тех пор я стал наблюдать за Иви и ее волосами еще внимательнее. — Лучиано смущенно улыбнулся. — И действительно, выяснилось, что короче была не всегда одна и та же прядь. Должен признаться, я был сбит с толку. И чтобы удостовериться в том, что мои наблюдения верны, я пробрался к гробу Иви и нашел много серебряных прядей! Я долго размышлял, но единственным объяснением, которое пришло мне в голову, было ее происхождение.
— Но ты и виду не подал! — в голосе Алисы послышались и восхищение и обида.
Лучиано покачал головой.
— Если Иви не хотела говорить нам об этом, то уж точно не мне было открывать вам ее тайну.
— Меня удивляет, что Лео не прочитал этого в твоих мыслях, — сказала Алиса.
Лучиано пожал плечами.
— То, о чем я не думаю, Дракас, естественно, не сможет узнать. После того как мне стало ясно, что Иви пока ничего менять не собирается, я перестал об этом думать. Да и зачем? Разве это так важно? Вы, Фамалия, обращаетесь со своими слугами иначе, чем мы, Носферас, и тем более Дракас. Так почему бы Иви не учиться вместе с Мэрвином в академии?
Иви обняла его.
— Ты настоящий друг, Лучиано. Даже я не поняла, что тебе известна моя тайна, возможно, потому, что слишком боялась того, что может произойти, если вы узнаете об этом. — Она посмотрела на Алису и Лучиано бирюзовыми глазами. — Я должна была знать, что вы не осудите меня и не откажетесь дружить со мной. По крайней мере, вы двое, — печально добавила она и опустила глаза.
Это снова вернуло Алису к реальности.
— Нам нужно спешить. Лучиано, беги в зал и найди какую-нибудь одежду для Иви. Принеси еще что- нибудь, чем мы могли бы обмотать ей руку. А я помогу Иви с волосами и лицом. Не волнуйся, мы сделаем все как надо, и я не думаю, что Лео расскажет кому-нибудь, что ты нечистокровная.
— Что? — Малколм как раз вошел в кладовую и растерянно заморгал. — Я не ослышался?
Алиса выругалась.
— Что тебе здесь надо? Тебя никто не приглашал!
Малколм отшатнулся.
— Мы с Ровеной снова обработали раны Мэрвина и наложили новую повязку. У него еще немного идет кровь и сильные боли. А теперь я хотел посмотреть, нужна ли моя помощь Иви. Но, очевидно, нет.
— Только не смей презирать ее из-за этого! А если ты разболтаешь ее тайну, то в моем лице приобретешь вечного врага.
Малколм выглядел несколько растерянным.
— Я не презираю Иви. Я счастлив убедиться в том, что ее раны затянулись и рука больше не искалечена. Так что для нее все закончилось лучше, чем для Мэрвина, поверьте мне.
Алиса была поражена. Она не ожидала такой реакции.
— Чего ты так уставилась на меня? Я понимаю, ты думаешь плохо о нас, и, возможно, по праву, если учитывать предательство Ирен. Я чувствую вину за всех нас и сделаю все, чтобы загладить ее. Я признаю, что всегда считал Лицана второсортной семьей, ведь именно это мне внушали с самого детства. Вражда между нами такая старая, что, вероятно, уходит корнями еще в те времена, когда норманны высадились на этом берегу, чтобы покорить кельтов. Они всегда были побежденными! И точно так же мы думали о Лицана.
