Ну а за прошедшие недели я убедился, что вы обладаете удивительными знаниями, и ваши силы вызывают уважение.
Он слегка поклонился Иви.
— Да, но…
Алиса смотрела на него широко открытыми глазами.
— Ты имеешь в виду вопрос крови? — Малколм махнул рукой. — Некоторые самые уважаемые Вирад нечистокровные. Вспомни о лорде Байроне. Мы высоко ценим его, даже почитаем! Мы давно поняли, что можем учиться у наших слуг, которые обладают большим опытом и полезными знаниями. Но я все равно советовал бы вам и дальше сохранять тайну Иви, в то время как я позабочусь о том, чтобы вам не помешали.
Лицо Алисы просветлело, и она не задумываясь обняла его за шею.
— Малколм, ты просто чудо!
— Спасибо.
Смутившись, она снова отпустила его и немного резко сказала:
— Итак, за дело! Нам нужно справиться как можно быстрее и посмотреть, как там Мэрвин.
Мэрвин чувствовал себя на удивление хорошо, особенно если учесть, что его ранили серебряным мечом. Настойка друидки, которая вытягивала вредное серебро из плоти, творила настоящие чудеса. Когда Иви вскоре появилась в новой одежде, с перевязанной рукой, с волосами, подстриженными и испачканными с одной стороны, и намазанной сажей щекой, Мэрвин сидел на крышке гроба и беседовал с Сереном. Алиса и Иви с облегчением убедились в том, что он начал потихоньку выздоравливать. Мэрвин улыбнулся немного криво и схватился за перевязанное плечо.
— Горит словно в аду, но в остальном я чувствую себя вполне нормально.
Алиса сочувствующе кивнула.
— Да, боль от серебра трудно проигнорировать. Мне уже пришлось испытать это на себе в Риме. — Она похлопала Мэрвина по здоровой руке. — Через пару ночей все пройдет и не останется даже шрама.
В этот момент от подножия башни до них донеслись сердитые голоса, и наследники поспешили к узким оконным проемам.
— Это Лучиано и Франц Леопольд кричат внизу друг на друга, — сказала Алиса и уже устремилась к лестнице.
Иви и Сеймоур побежали за ней.
— Какие демоны вселились в тебя? — зашипела Алиса и схватила Лучиано за рукав.
Носферас выглядел так, словно в любое мгновение мог накинуться на Франца Леопольда.
— Отпусти меня. Я расправлюсь с этим мерзавцем. И как только он осмелился говорить подобные вещи?
— А что такого я сказал о твоей возлюбленной, что не соответствовало бы правде? — съязвил Франц Леопольд.
Лучиано судорожно вдохнул, но Алиса опередила его.
— Если вы будете кричать об этом на весь двор, то лучше созвать собрание и сообщить всем интересную новость. Возьмите себя в руки!
Лучиано тяжело вздохнул. Он так сильно сжимал и разжимал кулаки, что у него хрустели суставы.
— Хорошо, тогда пойдем на кладбище, где я смогу сказать тебе, какой ты жалкий тип! — тихо сказал Лучиано, развернулся и зашагал с высоко поднятой головой к воротам.
Франц Леопольд прищурившись посмотрел ему вслед, потом наклонился за одной из шпаг, которые лежали в траве, и пошел за Носферас. Алиса и Иви испуганно переглянулись.
— Мы должны пойти за ними! Кто знает, что они натворят в гневе, — прошептала Иви.
— Скорее что Лео, этот подлец, сделает Лучиано! — поправила ее Алиса и подняла вторую шпагу.
Немного в стороне в траве лежали мечи и секира. Копье до сих пор торчало в том месте, куда она его вчера швырнула. Земля в некоторых местах потемнела от крови. Но тела побежденных вампиров исчезли. Осталась лишь их одежда и немного пыли и пепла, которые почти полностью развеял ночной ветер. Вампирши поспешили за друзьями.
— Сеймоур, ну пойдем же! — нетерпеливо крикнула Иви, но волк неподвижно стоял во дворе, прижавшись носом к одному из окровавленных мечей.
— Экипаж ждет! Ты собрался?
Брэм оторвался от письма, которое только что писал, и удивленно посмотрел на друга.
— Но ведь уже темно! Неужели ты хочешь ехать прямо сейчас?
— Мне подходит любое время. Мы попытаемся успеть на утренний поезд. Чем раньше, тем лучше, пока мама снова не передумала!
Брэм понимающе кивнул. Он слышал сердитые голоса и представлял, что Оскару пришлось пережить за эти два дня. Леди Уайльд была серьезным противником! Брэм не завидовал другу, хоть полностью разделял его мнение. Все, что они узнали о восстании, призывало к осторожности. Наверняка требования ирландцев были оправданы, их помыслы благородны, но судя по тому, что Брэм и Оскар услышали, повстанцев было слишком мало, к тому же они были плохо оснащены и организованы. Восстание было обречено на провал, даже если в самом начале предательство не станет их погибелью.
— Именно поэтому они решились похитить оружие из склада в Голуэе, — возражала леди Уайльд каждый раз, когда они доходили до этого пункта.
В таком русле протекала их беседа еще пару часов назад за ужином.
— Да, и что? Неужели ты действительно считаешь, что, имея немного больше оружия, кучка повстанцев сможет победить королевскую армию?
— Если народ поднимется и поддержит их, — сказала леди Уайльд. — И так и будет, если мы поможем подготовить почву.
— Тогда пиши свои статьи, если не можешь иначе! — нервно воскликнул Оскар. — Но только давай исчезнем отсюда, пока не началась кровавая битва, которая будет стоить нам головы.
— Неужели я воспитала труса? — рассердилась леди Уайльд.
— А чего ты ожидала? Что я схвачусь за меч или винтовку и с ревом нападу на первого встречного англичанина, который перейдет мне дорогу? Я человек красивых слов. Мой меч — это перо, а поле боя — великосветские салоны!
Так они проспорили еще какое-то время, но, к радости Брэма, все же пришли к выводу, что надо уезжать. Леди Уайльд торопилась вновь засесть за письменный стол. Внезапно она сказала, что больше не желает терять время, и не стала возражать против того, чтобы сесть на поезд и вернуться в Дублин более быстрым и удобным путем.
— Если бы только я мог догадаться, что меня здесь ожидало, то никогда бы не согласился на эту поездку!
Брэм улыбнулся другу.
— И ты веришь, что тебе удалось бы уговорить леди Уайльд поменять свои планы?
Оскар немного криво улыбнулся и вздохнул.
— Нет, мой друг, в это я не верю!
Возможно, чтобы сменить больную для себя тему, Оскар кивнул на листок бумаги, который лежал перед Брэмом.
— А что ты пишешь? Ты решил стать писателем? Только не говори мне, что это листовка!
Брэм рассмеялся.
— Конечно, нет! Не волнуйся.
Он поспешно сложил лист и спрятал его в нагрудный карман. Брэм так и не ответил другу, что это было, а тот не стал расспрашивать.
Коня оседлали и привели во двор, экипаж уже был нагружен багажом. Оскар сел в седло, он явно больше не хотел вести дискуссии со своей матерью. Так что Брэму не оставалось ничего иного, как сесть в
