Собрание

На шерсть, на множество мелких зеркал.
О, если б жалость была, гром бы грянул,
Все исчезло б, но жалости Он не знал.
И на минуту глаза закрыл Он,
Примериваясь, как будет без них,
Все исчезло, и все уснули,

А когда проснулись, ветер стих.
И когда их принесло к горе —
'Арарат!' — Ной ее позвал,
Он не ведал о перерыве творенья,
О кратком сне и новой земле не знал —
Что они на другом конце мира от прежней,
Но с похожею кожей, с вином надежды.
Одноглазый Ог ногами болтал.
Он-то знал, что все было новым,
Что заново их Господь сотворил,
Правда, по образцам готовым,
И в жилы им новую воду влил.
Тяжко на землю спрыгнул Ог,
Поскользнулся и замычал,
И молча, как вымокший коробок,
Ковчег на земле лежал.
Первым протиснулся человек,
Младенцем, разорвавшим лоно,
На эти кроткие черные склоны.

О, всякая мать — ковчег!
Носила ты живую душу
В морях, под ливнями,
Все птицы вылетели, на сушу
Все звери хлынули.
На гору, плавно вырастающую,
Они просыпались, как снег,
Вздохнуло море, тихо тающее,
Как души, к смерти отлетающие:
О, всякий человек — ковчег.

COGITO ERGO NON SUM Взгляд на корабль, на котором высылали философов-идеалистов в 1922 году

Гудит гудок, гудит прощальный,
Корабль уходит, он — неявно —
Стручок гороховый, и много
Горошин сладких в нем.

Или скорее — крошки хлеба,
Что резко со стола смела
Крепкая чья-то рука
Куда-то в сторону ведра,
Забвенья, неба.

С причала, в кожаном весь, грозный человек
Раскинет скатерть синюю в дорогу —
Ищите, милые, вы в море Бога,
У нас Он не живет, не будет жить вовек.

Так Россия голову себе снесла,
Так оттяпала,
Собственными занесла лапами
Залива ледяное лезвиё,
Но и в голове, и в тулове
Кружились зрачки ее.

Голову свою потеряв в морях,
Решив: cogito ergo non sum,
В бессудной бездне на Бога была руках,
В быстрине грозной.

Вот философии ковчег
Плывет на Запад — ниже-ниже,
Он опустился, где всплывет?
Должно быть, в лондоне-париже.

В Балтийском море в ноябре
Бывают бури-непогоды,
Как будто сбор шаров бильярдных
В коробке бурно носят воды.

Я отдаю себе отчет,
Что то был мощный пароход,
Но тридцать мачт на нем взошло,
И полы пиджаков раздуло.